Из пустыни собственного одиночества
просишь: "Господи милостивый, пощади:
упаси от жара раскаянья корчиться,
жжёт внутри уголёк вместо сердца в груди!"
Но глядит на юг Бог Разрухи и Засухи,
да брезгливо кривит тонкий старческий рот.
Бог Дождя кувшин достаёт из-за пазухи,
пара капель прохладных, сорвавшись с высот,
не промочит черствую корку землистую,
только призрачной нежностью лоб окропит.
"С этой каплей щедрости выживу, выстою", —
всё во мне говорит.