Сереже
Старые автоматы и двушки –
Как это было давно!
Сколько воспоминаний,
Ярко помню одно.
Ночь. Дождь. Звоню тебе из автомата. Мне негде ночевать.
Влюблена и бездомна – у меня непонятная мать.
Я насквозь пропитана июльским дождём.
Он пахнет тобой, ночами, которыми мы бродим вдвоём,
Свитерами, подолгу остающимися после прогулок,
Тайной парижских улочек, утреннего кофе и невесомых французских булок.
Это, наверное, от твоей любви к модернистам.
Ты пишешь стихи, разведён и никогда не подходишь ко мне слишком близко.
Жду, подставив лицо под дождь.
Позвала, и ты ко мне, взрослый, сонный, через весь город идешь.
Твой дом полон музыки, и я сразу ныряю в Битлз в наушниках.
Знаешь, что я совсем ребёнок, но зачем-то каждые полчаса приносишь мне разные кушанья.
Делаю вид, что не замечаю, сжимаясь в кресле под пледом до хруста костей, до мышечных судорог.
Потом, счастливая, буду по десятому кругу рассказывать каждую мелочь этой ночи подруге.
Мы встречаемся через несколько лет, как написали бы в книге.
Ты хочешь меня видеть, и это интрига.
Говоришь, что я другая.
Ловлю себя на предчувствии, что ты скоро умрёшь.
Ты откуда-то это знаешь и за мои слова не ругаешь.
Я замужем, но дело совсем не в этом, я смотрю на всё и на тебя, как кажется, без иллюзий,
Но многое снова – ложь.
Идёт серый промозглый дождь.
Не разбирая пути, мы бредём, всё время проваливаясь в грязные лужи.
У меня двое детей, я в другом городе, и, наконец, развожусь –
Подхожу к своему Балканскому рубежу.
У тебя вышла книжечка стихов.
Был ли ты в 33 уходить готов?
Не успеваю проститься с тобой, не попадаю на твои похороны.
До того, как я начну писать стихи, ещё лет 10 моих хорроров.
Я полна желанием жить и разговариваю с тобой без умолку.
Так много нужно тебе сказать…
Там, где ты, наверное, никогда не бывает дождя…
Когда мы встретимся, что делать дальше – обязательно придумаем.