...посвящается Надежде!
ибо без нее человеку совсем край.
….Путь тот нелегкий! Сколько раз я сбивался с него не счесть, и забывал о сути его, смутно лишь тоска напоминала, что там, стоя на верном пути, ты оставил какую-то ценность. И это великое чудо, что мне удавалось вновь и вновь прозревать и разумом отделять ценность истинную от благ сверкающих. Своим, маня запретным плодом, все соблазны земные туманом густым обволакивали и прятали тропу, на которой лишь только совесть оставалась проводником. Она и сейчас на той тропе, ждет, когда ты протянешь ей руку свою и, коснувшись ее исхудалой плоти болезненной, доверишься ей, и вновь услышишь глас небес. Очи твои откроются, и со стыдом взглянув правде в глаза, спроси себя: – Сколько раз тебе будет дозволено возвращаться? Есть ли предел терпения у любви Богов? До каких пор отмеряно тебе, ошибаться, предавая истину, озарявшую твой путь? Должно уже одуматься! Ибо риск велик и неоправдан!
Потеряв при жизни свет души окончательно, потеряешь страх никогда более не коснуться руки твоей совести. И в тот момент, когда уйдут все печали и тревоги, обернувшись днями праздными и беззаботными, Боги отвернутся от тебя и оставят тебя с бесами, как и ты в тот час оставишь надежду прикоснуться к свету вечности.
В саване черном стояла она и смотрела хладными глазами, ждущими тебя. И позади нее, уже на той стороне толпа безмолвных стояла. Тогда уже они не знали, звать ли тебя в их обреченное общество. Знала только она, и манила своим пугающим взором преступить черту неизведанного. Но ужас неописуемый в глазницах ее, останавливал тебя, и тогда сама она налетела и нависла над жизнью твоей, одним лишь взглядом, сквозь нерешительность, вырывая душу из тела твоего обездвиженного. И не мог ты оказать никакого ей сопротивления, и только жажда жизни в страхе и отчаянии дала силы тебе плюнуть ей прямо в ее лицо. И этого оказалось достаточно, чтоб остаться пока еще на стороне этой.
Слишком рано пришла она к нам сегодня и обманом коварным толпу глупцов заблудившихся увела с собой. Но те, кто остался еще, должны осознать начало битвы неизбежной. Оставшись в живых обрекший надежду, тем огнем в груди, что Боги зажгли в нас, очисти разум свой и чистой мыслью благой уверуй в победу Любви над мракобесием.
От начала веков Земля матушка создателем нам уготованная, с распростертыми объятиями теплыми нас баловала своим изобилием. И ходил по Земле человек босой и счастливый, и птицы садились ему на плечи и пели свои райские песни, и реки и озера водами чистыми пьянили словно вино, и даже сами Боги нежились в сердцах человеческих, ибо правила на Земле царица Любовь, и все ее почитали и никто даже помыслить не мог усомниться в ее лишь величии!
Верили люди ей безоговорочно, и в том было их счастье великое, и в Любви и с ней лишь только рождались детки новые, и по всей Земле матушке слышался их звонкий смех, и никаких забот не было у людей, как только лишь забота о детях своих, как любовались на них с небес и заботились о всем роде людском сами Боги с большим умилением!
Но после времена смуты пришли. Как говаривали старцы мудрые, на небесной глади, средь бесчисленных ярких звезд в пучине космической, витал черный змей. И повсюду хитростью неслыханной своей он вплетал свою суть в звезды яркие, и сказывали старцы мудрые, что после, звезды те яркость свою теряли, а иные и вовсе исчезали целыми созвездиями в черной бездне безвозвратно.
Как и Боги, однажды на Земле по своему подобию и образу, создал он гада и по Земле отпустил с тем лишь повелением искушать людей и сеять сомнения, что не одна Любовь на Земле царица, и что она самая притворщица может именами другими называться. И многие поверили ему искушенные, а кто не верил того искусывал и чрез боль сеял яд в крови их, и узрел человек, что Любовь может вдруг обернуться по всякому, и ненавистью лютой, и ярой злобою, и прочими до ныне неизведанными дикостями.
Страшные времена настали и уже никогда не становились прежними, ибо Боги осерчали на людей за предательство Любви им дарованную в царицы, и сделали их быть вольными самим выбирать себе царей на престол. И старцы мудрые вещали, что порой бывали цари с той Любовью жившие в согласии, но все большие хотели восседать на троне и изгнали Любовь люди и лишили всякой надежды на престол тот вернуться. За те деяния Боги на совете большом вопрошали Отца всевышнего, как поступить им с людьми неразумными, что по воле своей и по глупости от Любви отреклись. И было решением Землю матушку обернуть из уголка райского в чистилище душ людских. А жизнь человека, до ныне вечную, ограничить сроками, и окончание сроков тех назвать смертью их.
Лишь Любовь упросила Отца поселиться в сердцах людских благой вестью. И решением было отныне тех кто с вестью благой о царице в сердце своем жил, забирала смерть по сроку одним Богам ведающим. А иных, кто о вести в сердце своем не ведал, уводила смерть к змею черному.
Забирали Боги в миры новые, тех кто светел был, с вестью о Любви жизнь земную и смерть принявший, а других возвращали, кого и по нескольку раз, дабы искали они Любви весть во свое спасение, а тех кто обречен был Любовь сыскать, уводил черный змей и боле о них не было никакого намёка.
Так уж издавна свет во тьме и во всем пространстве свои творит чудеса, что уже только самые глупые и черные змеи сие чудо отрицать вольны, и уходят они вновь и вновь, и уводят с собой в безмолвие целые полчища порой заживо съеденных. Бьются они в истерике смерть черту перешагнувшие, и бывало кому повезет, маленьким кусочком еще да останется, кто камнем лежать, а кто букашкой какой ползать, лишь бы шанс обрести ту Любовь еще раз узреть. И она ко всему на Земле благосклонная принимает всех в обличии разном и тоскует по тем временам, когда все мы людьми жили в гармонии и с природой земной единении.
Ненасытной тварью был черный змей от начала времен, и все новые души хитростью и обманами он в свою склонял сторону, откуда не было пути обратного. Только Любовь царица верила в сердца людские, и надежду питала вновь воскреснуть в их главах озарением, и удавалось ей это множество раз, и помнят еще мудрецы старые, о великих ее воинах, что за свет Богов пали в неравном бою со змеем черным.
Только вот настали времена темные. Уже издавна черный змей туманом густым о Любви память стиравший, хитрость удумал новую. Средь людей выбирал он могуществом обладающих и до времени назначенного не губил их, а благами земными их осыпал, все более взращивая алчность их, убедил их, что они властьимущие и есть Боги на Земле, и вольны творить всё что им вздумается. Но как известно, змей тот черный был, и дела их соответственно были черные. И губили своего брата людского, разделяя меж собой территории, и властвуя, из спокон веков брат на брата меж собой стравливали. Не малое количество самых страшных войн знавала история, только все никак не изводились воины света. Тогда подлость невиданную удумали мнящие себя Богами, и густым туманом на людей наслали хворей множество, и чтоб от хворей тех излечиться, гласили им во все голоса, что другого тумана им испить надобно. Так как поняли души черные, что снаружи лишь не извести им Любовь бессмертную, надобно добраться в самое нутро человека, и сердце его хладным сделать как лед. И когда уже человек позабудет о своих страстях человеческих окончательно, сделать его рабом змея черного, и полчищем этим изводить весь остальной род людской, кто тумана того принять не согласный был.
Только не ведают мнящие себя Богами, что как только последний о Любви потеряет весть благую в сердце своем, тогда черный змей всех изведет со свету белого без остатку, вместе с мнящими себя Богами и их иллюзорным величием. Ибо черный змей есть сам ничто, и завистью к свету белому, рабов своих обернуть может лишь в ничто. А свет белый уже издавна и его все больше и его уже не может не быть!
И послали Боги Надежду мне, что светом своим укрепила Веру в сердце моем в царицу Любовь! Что не одолеть ее даже самым густым туманам, и проснется род людской от долгой спячки и узрит врага истинного. И изведут они змея черного из душ своих, и в последней битве света и тьмы на Земле родной кровь прольют тех, кто черного змея по своей глупости неслыханной вскармливает и ему поклоняется. А Любовь царицу, если и вспомнит, в миг не узнает уже, и наречет ненавистью, ибо в тот же миг промелькнет сознание скоротечное – без Любви той жизнь их бессмысленна!