Я с застарелой грустью дней минувших,
На пляшущий огонь гляжу в камин.
Да, я мужчина. И с судьбой насущной,
С судьбою едкой, словно вешний дым.
Веду престранный разговор с судьбою,
Да, предавали. Я не предавал.
Переварил я в жизни столько лютой боли,
Что часто кровью от предательства харкал.
Мне не положено пролить слезу от горя,
И трусость не положено явить.
Я при насущном с роком разговоре,
Нет, не теряю заключений нить.
Я не ропщу, не плачу, не жалею,
Я столько лжи гниющей проглотил.
Я до сих пор от грязной лжи болею.
Но я забыл, когда уже просил.
О лучшей доле у небес лазурных,
Моя мила, что плечи тянет вниз.
Я больше не прошу романов бурных,
Любовных огнедышащих реприз.
Я больше ни о чем не сожалею,
Я больше ничего не попрошу.
Да, я от продажности людей болею,
Но их я перед небом не сужу.
Нельзя мне как мужчине продаваться,
Я не имею права слабым быть.
Спасибо, не отняли права улыбаться,
Спасибо, не отняли права жить.
Перед огнем себе я отвечаю,
Как много в жизни сожжено судьбой.
Но я мужчина. Сдаться в плен печали,
Я не имею права пред собой.