Из цикла «Нарочно не придумаешь»
Какую бы должность мне по жизни не приходилось занимать,
я всегда душой болела за народ. Наверное, потому что сама из
этого народа и знаю почём фунт лиха. За своих подчинённых стояла
горой, рублём наказывала в исключительных случаях, понимая, что
от этого в первую очередь будут страдать их семьи.
Вспомнился мне по этому поводу один забавный эпизод.
Вызывает меня, как-то к себе директор, захожу я к нему в кабинет
и вижу такую картину:
один из моих подчинённых стоит посреди этого самого кабине на коленях
и чего-то лопочет себе под нос.
- Не поняла, - говорю, - а чего это здесь делается.
- Забирай, давай своего красавца, с завтрашнего дня он у нас больше
не работает, - сердито произнёс босс.
- Не губите, товарищ директор, дети с голода помрут, - вопил несчастный.
- Раньше надо было о детях думать. Свободен, я тебе сказал.
Чувствую пахнет жареным, понимаю, что надо спасать мужика и, недолго
думая, рухнула на колени рядом с ним.
- Не губите, Николай Михалыч, пожалейте несчастных детей. Он больше так
не будет, – запричитала я. Клянись давай, «двоечник», толкнула я в бок
своего коллегу.
- Клянусь, - произнёс Васечкин.
- Рыбакова, ну хоть ты мне здесь цирк не устраивай, - сказал директор.
Но я не сдавалась, жалко мужика.
- Вот ведь лиса, кого угодно уболтает. Ладно, идите уже отсюда, клоуны.
Но имей в виду, Рыбакова, под твою ответственность. Если что, выгоню обоих,
вынес свой вердикт директор.
- Да, я этого Ирода собственными руками придушу, если он хотя бы раз ещё
напьётся, - улыбаясь до ушей, ответила я.
«Ирод» меня больше ни разу не подвёл.