У Справедливейшего
1.
Алёна просыпалась постепенно.
Была, как видно, долго без движенья,
Спина протестовала откровенно
И требовала смены положенья.
Во рту царил какой-то дряни вкус,
Пульс по вискам стучал, как в барабаны,
Стонал желудок оттого, что пуст,
И это ощущенье было странным:
Такого раньше ей не доводилось
Испытывать, Алёна поняла,
Что нехорошее с ней что-то приключилось,
Пока она бессовестно спала.
Она не испугалась, просто ей
Вдруг расхотелось как-то просыпаться,
Но мир вокруг был сна её сильней,
И ей пришлось с Морфеем попрощаться.
Глаза открыла – яркий свет слепил,
Он был густым, слегка голубоватым,
А чёрный человек, казалось, пил
Весь этот свет…
- А где же все ребята? –
Сама не понимая почему,
Спросила вдруг Алёна, сознавая,
Как глуп вопрос, ответа нет ему,
Но мысль не приходила к ней другая.
А чёрный человек как будто и не слышал
И на Алёну даже не смотрел,
Вдруг молча развернулся он и вышел –
Свет в комнате как будто посерел
И стал терпимым. Осмотреться можно:
Опять же стол, кровать и старый стул –
Они вчера здесь были. Невозможно
Понять всё это. Глядя в пустоту,
Алена долго не могла усвоить,
Как снова очутилась здесь одна?
Как надо спать, чтоб пропустить такое?
И почему здесь именно она?
И тут Алёна окончательно проснулась:
И всё-таки, а где же все ребята?
И вдруг своей же мысли улыбнулась:
Она сейчас ни в чём не виновата,
И кто бы ни был, ничего он не добьётся
Вот этим непонятным похищеньем,
Она упряма, просто не сдаётся
И обладает дьявольским терпеньем
Ко всяческим допросам, даже пыткам
(Ни первых, ни вторых она не знала,
Но верила, что выдержит). Попытки
Их совершить она не ожидала,
Но как приятно думать о себе,
О героине смелой и бесстрашной,
И пусть враги по дури и злобЕ
К ней пристают, и в схватке рукопашной
За честь свою она сумеет постоять…
Но дальше ей не дали помечтать,
Как снова этот чёрный человек
Вошёл и встал, и смотрит на Алёну
Глазами чёрными из-под тяжелых век:
Замыслил злое он определённо.
Алёна тоже смотрит на него,
Вжимаясь в спинку старенькой кровати,
От сладких мыслей не осталось ничего,
И страх в груди всё обжигал некстати.
- Ну, что уставились? – одолевая страх
Алена бросила дрожащими губами.
Отчаянье, что панике сестра,
Овладевало даже смелыми умами,
А тут девчоночка в свои семнадцать лет
Добычей лёгкой станет у сестричек,
Но Лена про себя сказала: «Нет!» -
Упрямство, что из названных привычек
Было не из худших у неё,
И пригасило страх в её груди.
- Чего молчишь? Терпение моё
Испытываешь, дядя? Уходи! –
Переходя «на ты» и злясь на страх невольный,
Упрямо глядя в страшные глаза,
Почти на крик, добавила
- Довольно
Напрасно пялиться раз говорить нельзя!
Пошёл ты прочь!
Но человек ни с места,
Как истукан, таращится и всё.
Вдруг проскрипел:
- Не злись, моя невеста.
- Невеста? Чья? Ну, ты совсем, осёл!
Баран! Тупица! - Лена кипятилась. –
Молчал, молчал и выдал! Ну, дурак!
А чёрный снова:
- Ты бы не сердилась,
Ведь я жених твой всё же как-никак.
- Жених? Смешнее выдумать не можешь?
Ха-ха, ха-ха… Ты на себя смотрел?
Ещё страшней не видела я рожи…
Затем украл меня, что, как жених, созрел?
Не поздно ль, дядя, заводить семью?..
А чёрный тянет линию свою:
- Сегодня свадьба к вечеру у нас,
Так ты уж будь готова через час.
И развернувшись, вышел неспеша.
А у Алёны съёжилась душа…
2.
- О, Справедливейший, она не хочет свадьбы,
Велел ей быть готовой через час,
А как зовут её, хотелось мне узнать бы.
- Не это главное, мой дорогой, сейчас.
Ты встань с колен, тебя я обниму…
Ай, молодец! Невест, поди, не счесть?
- Она сказала, страшный…
- Не пойму,
Такой жених любой окажет честь,
Красив, умён, богат – ну что ещё
Желать девчонке? Радоваться надо,
Она же кочевряжится. Расчёт
Простой у нас: сама же будет рада
Как только вы поженитесь. Иди
Готовься к свадьбе, чтобы всё по чину.
Завидно даже, счастье впереди
Ждёт тебя, достойного мужчину,
А у меня?.. Чтож, такова судьба!
Иди, я сам приду тебя поздравить.
Да, пригласи колдунью: ворожба
Её поможет смелости прибавить,
Чтоб был сегодня ты с красавицей-женой
Горячий, страстный, словно молодой…
Жених склонился и попятился к дверям,
Да так и вышел. Дверь за ним закрылась,
И Справедливейший сказал себе:
- Не зря
Мы над тобой, красавец, потрудились.
Хоть ты и туп, зато служака верный,
Хоть ты страшон, воды не пить с лица,
Тем и хорош. А свадьбы-то, наверно,
У вас не быть: поймаем на живца
Мы этой свадьбой всех друзей невесты,
А там решим, женить вас или нет,
Пока ж поставим бунтарей на место,
Чтоб они не застили нам свет.
Правитель призадумался. При этом
В огромной зале свет менял свой цвет,
Следя за мыслями хозяина . Совета
Не приходилось ждать: он сам себе совет.
Он чувствовал себя зажатым в угол:
Повстанцы, дети, наблюдатели… Старик
Затягивает узел слишком туго,
А он в своих решениях привык
Свободным быть. Ведь в том и прелесть власти:
Решать за всех – ты властелин и бог!
И в этой беспредельной власти - счастье,
Когда людишки, ползая у ног,
Чего-то просят, не решаясь посмотреть,
А ты по своему лишь одному желанью
Им позволяешь жить и умереть,
Не опускаясь до любви и состраданья…
Правитель думал: что на этот миг
Имеет он? Есть почтари, инкубы,
Ещё девчонка... Дед сказал, с детьми
Не поступайте даже в мыслях грубо,
Так разве ж грубо поступаем мы?
От них идёт угроза для меня,
И что? Я должен взять добра взаймы,
Чтоб их от всех несчастий охранять?
Ну нет! Себя я должен защищать
От всех наскоков на моё господство…
Небось, девчонку вызволит опять
Старик, используя в науках превосходство.
Пусть вызволяет, но какой ценой
Ему придётся уплатить за это!
Он пожалеет, что охотился за мной,
Но я не дам ему обратного билета.
Свет вспыхнул ярко, только смоль теней,
Расплывчатые контуры. За ними
Ни стен, ни потолка, ни пола - и в огне
Парил правитель с думами своими…
- Да, так и будет! – вдруг решил он. Враз
Вновь проявились стены, свет погас,
И полумрак слегка голубоватый
Теперь загладил в комнате углы.
- Да, я достойно встречу вас, ребята,
Когда вы будете по-дружески милы
И навестите Справедливейшего бога:
Для вас подарочков я приготовил много,
По-нраву будет угощение моё…
Теперь - невеста. Пригласите-ка её!
3.
Алена давно уж стояла за дверью,
Смотрела на щель, на мелькание света,
Пальцы скрестила (ну и пусть – суеверье!),
Спокойствие ей подарила примета.
Вот двери раскрылись, и два почтаря
В спину толкнули: входи, мол, не мешкай.
Она огляделась: два фонаря
Стояли у трона на шахматных пешках.
Что было у стен и скрывалось в углах,
Глазу её недоступным осталось.
Кресло стояло на львиных ногах,
На птице какой-то корона держалась
(То был не орёл, это точно. Алена
Видела их на картинках не раз).
На троне сидел человек. Удивлённо
На гостью глядел из прищуренных глаз.
- Так вот ты какая! – сказал он. – Тебе я
Рад бесконечно. Как звать-величать?
Алёна решительно и не робея
Ему отвечала:
- Вам ли не знать.
Имя моё не секрет. Но прошу я,
Давайте на «вы», я же вам не родня,
И фамильярности не выношу я.
Скажите, зачем вы украли меня?
Не для того же, чтоб замуж отдать
За этого страшного в чёрном урода?
- Вы сердитесь зря, и я должен сказать,
Не ожидал я подобного рода
Упрёков: намеренья наши чисты.
Хотите на «вы», хотите на «ты» -
Какая здесь разница? Есть уваженье,
К вам, удостоившим нас посещеньем
Забытого Города нашего. Кстати,
Планы какие у вас на сегодня?
У нас будет праздник. Вечернее платье
Я вам предложил бы: красиво и модно.
Как? Не хотите? Жаль, но и в этом
Вы также прекрасны, как королева…
Я понимаю, тут гордость задета,
А я про балы. Ну, ладно, а где вы
О свадьбе услышали? Кто вам сказал?
- Да этот уродец.
- Вы плюньте в глаза
За наглость такую. Да как он посмел!
Не то, что сказать, и подумать смешно.
Он, верно, влюбился, поэтому смел,
Но я вам на это отвечу одно:
О свадьбе мы даже не думали, нет,
Он выдал желанье своё за решенье,
И всё же прошу вас, примите совет:
Не осуждайте его увлеченье,
Он вас полюбил, и пускай не взаимно,
Но разве, скажите, он в том виноват?
Не вы ль так прекрасны и сложены дивно,
Что к вашим ногам, и я был бы рад
Припасть, но я вижу, что зря бы надеялся,
А в сердце у вас поселился другой…
А полумрак потихоньку развеялся,
И розовый свет оттеснил голубой.
Алена с большим интересом смотрела
На это смешение цвета и света,
И словно не слышала (и не хотела)
Бредни хозяина кабинета.
За что-то задела последняя фраза,
И в подсознании, словно щелчок,
Внутренний голос включился и сразу
Дельный совет: ты не верь и – молчок!
Пусть говорит, ты не слушай, не верь,
Видишь, в душе его прячется зверь
Хитрый, опасный и кровожадный…
- …А вы и не слышите, что говорю.
Вам это не нравится? Надо же! Ладно,
От нетерпения сам я горю,
Хочется очень услышать от вас,
Как вы такая красивая, милая…
- Для вас я не милая!
- Вот тебе раз!
Обидел опять? Неведомой силою
Вы обладаете: что ни скажу,
Вам кажется сразу почти оскорблением,
Как будто я вас в заточенье держу,
Хотя у меня лишь к знакомству стремление.
Вы – редкие гости в Городе нашем,
Я не припомню, когда ещё было,
Чтобы ватага, подобная вашей,
Наш Город блуждающий посетила…
Алена смотрела на смену цветов
И понимала: болтает не то,
Что думает этот мужчина на троне,
Тут мысли его письменами на фоне
Стены, что за троном, бегущей строкой
Вдруг побежали. Алёна узнала,
Что изначально сама понимала,
Кто перед нею на троне такой,
И про похищенье, и про жениха,
А всё остальное – словес шелуха.
Алёна сказала:
- Спасибо за лесть.
Может предложите гостье присесть?
Правитель, казалось, смутился:
- Конечно!
Прошу извинить недотёпу сердечно,
Бывает в делах за собой не следишь
(а мысль написала: ни что! постоишь!).
Могу предложить вам немного вина…
Но стала решительной сразу она:
- Давайте не будем без дела болтать,
А прикажите отправить обратно.
Я ведь свободно могу прочитать
Все ваши мысли, вам это понятно?
Конечно, меня не оставят друзья,
Но вашу уловку они разгадают.
Вы – лгун и обманщик, вам верить нельзя,
И это все жители Города знают.
И вспыхнуло алым.
- Ты глупая дрянь!
Отдам я солдатам тебя на забаву,
А завтра, коль выживешь, за Дикаря
Чёрного замуж отдам на расправу.
Бледность плеснула Алёне в лицо,
И всёже держалась она молодцом,
А мысль говорившего не поддержала,
Алёна другое совсем прочитала:
«Мне только бы день самому продержаться,
А там я со всеми смогу разобраться».
Похоже, правитель не знает, что мысли
Пишутся чётко на задней стене.
« На руку это незнание мне» -
Алена решила, и вслух:
- Что, не вышли
Все ваши козни? Теперь угрожаете?
Только вы зря это, не испугаете!
Лучше верните на место меня!
- Нет уж, красавица, вы погостите,
Свадьбу-то вашу зачем отменять?
Зачем жениха вы обидеть хотите?
Готовится он, накрывает столы,
Гостей созывает, и ждёт с нетерпеньем
Ваших друзей: они будут милы,
Если порадуют нас посещеньем.
- Уж они посетят, посетят непременно,
Но вас не обрадует этот визит.
А надпись гласила: «она, несомненно,
Меня не боится и даже грозит…»
А вслух Справедливейший крикнул:
- Охрана!
Возьмите девчонку, заприте её!
И глаз не спускайте! Ты, девочка, рано
Взяла под сомнение слово моё…
Она боялась, Боже, как боялась!
Но перед этим разноцветным фонарём,
Самовлюблённым маленьким царём
Она каким-то чудом удержалась.
И вот, оставшись в комнате одна,
Уж больше не сдержала слёз она…
4.
- Ну и что, Светофор? Чего ты добился?
Правитель крутнулся:
- А, это ты!
Явился, старик, и не запылился.
А кто Светофор здесь?
- Тебе простоты
Не занимать. Нас двое, не я же?
Смотри, как раскрасил свои словеса,
Я так не умею. Ты после покажешь,
Если тебя не возьмут небеса?..
- Зачем ты явился? Проваливай прочь!
Опять и опять мне пророчишь кончину…
- Наоборот, я явился помочь.
- И в чём же великой заботы причина?
- Ты знаешь, тебя, дуралея, жалею,
Ведь был ты когда-то душа-человек.
- Как трогательно! Сейчас я сомлею
От ласковых слов, что не слышал вовек.
- Нет, ласковых слов для тебя не имеется,
А бранными воздух зачем сотрясать?
И поздно уже на что-то надеется,
Пора твою скверную душу спасать.
- Ты про восстанье? Зачем беспокоиться?
А я за себя смогу постоять.
Умоются кровью и успокоятся,
И будет опять у нас благодать.
- Ты в это уверовал, как в заклинание?
Как плохо ты знаешь работный свой люд!
Ты просчитался: тебе на заклание
Они ни себя, ни друзей не дадут.
Но я не за тем появился опять,
Хоть видеть тебя не великое счастье,
Хочу, но никак не могу я понять,
В чём смысл, в чём же правда в желании власти?
Вот ты – ты правитель в своём городке,
Ты – власть, и ты даже назвал себя богом,
А Город петляет, как заяц в леске
От лис и волков, но по чистым дорогам
Времени, где и попутчиков нет,
Никто не воздвиг на пути баррикаду,
А Город всё скачет, извилистый след
Скоро исчезнет, оставив досаду
От безысходной судьбины своей.
Ему бы причалить к какой-то эпохе
И жить бы, как все, без прыжков и затей,
Поверь, это было бы очень неплохо.
А что сделал ты? Ты же – власть.
- А что я?
Машина взбесилась…
- Машина? Ну, здрасте!
А может решила головка твоя,
Так проще добиться и славы, и власти?
- Она же сломалась…
- Кому говоришь?
Да я каждый шаг твой проверил и знаю.
Со мною зачем напоследок хитришь?
Но хватит об этом. Не понимаю,
Чего ради надо цепляться за трон?
В древности люди в князья выбирали
Самого мудрого, честного. Он
К власти своей стремился едва ли,
Но верили люди: во время лихое
Он сможет людей повести за собою.
Ты же обманом уселся на трон,
И от кого ж защищаешь ты Город?..
Спокойно! Ты кнопочку эту не тронь!
Скоро закончу свои разговоры.
Только ответь мне, Ты здесь для чего?
- Как для чего? Так решила Машина.
Из всех горожан меня одного
Признала она. И в этом причина.
- Опять ты играешь словами, герой,
Ты сказочку эту поглубже зарой…
Мы отвлеклись, а времени нет.
Услышу ли я твой правдивый ответ,
Зачем тебе власть?
- Затем чтобы править!
Власть – это я! Мой Город у ног!
Я горожанам единственный бог!
Да, власть мне сладка. И я править умею!
Да, Город мне мал, но я-то - велик!
И я до конца ещё власть не постиг,
Но я не спешу, я постигну, успею
И цели достигну своей. И тогда
Поклонятся мне времена, города,
Эпохи и страны! Ты можешь представить:
Я с этой вершины один буду править!
- И что же? Положим, добился ты власти,
А дальше?
- Что дальше?
- Ну, в чём твоё счастье?
- Во власти, старик, моё счастье во власти!
Я стану великим, единственным, богом!..
- Как же оно, твоё счастье, убого.
Из-за него всех сметаешь с пути,
Готов ты по горю людскому пройти,
Людей убивать, и кровь проливать,
Невинных на страшные муки ссылать?
- Что ты понимаешь, старик? Эти страсти
Ничто перед вечным величием власти.
Мне ли, бессмертному, смерти бояться?
А люди с лихвою потом расплодятся
И скоро забудут и слёзы, и кровь,
Останутся только смиренье, любовь
И поклонение богу живому…
А впрочем, тебе не понять эту страсть…
- Ну почему же?
Однажды такому
Люди доверили силу и власть.
И запылала война на планете.
Тебе не знакомы события эти?
А жаль.
Объяснять это мне недосуг.
Ты был мне когда-то ну если не друг,
Но мой подопечный, почти что родной,
Как говорится, «от мамки одной»,
И горько мне видеть сегодня тебя.
И вот что я, прошлое наше любя,
Скажу напоследок: уж больше, поверь,
Я никогда не войду в эту дверь.
Вскоре и сам ты отсюда уйдёшь,
Ведь прямо к машине идёт молодежь.
Что будет потом, мы не знаем, но ты
Уже не дождёшься свершенья мечты.
- К Машине идут? Не страшная весть,
Она их не примет: не СЕМЬ их, а ШЕСТЬ!
- Напрасно надеешься, бедный чудак,
Ты думаешь, я разговаривал так?
Загадке простой найдёшь ли ответ:
Канареечка в клетке – и там её нет.
Прощай же…
- Нет, ты не уйдёшь просто так,
Я вспомнил Словечко, хочешь, скажу?
- Мне жалко тебя, безумный чудак,
Давай говори, а я погляжу.
Руки правитель воздел к потолку
И Слово сказал. А старик не исчез!
- Кстати, - сказал он, - ты слышишь, толкут
Полы в коридорах? Сейчас будут здесь,
И с ними пойдёт другой разговор,
Так что, готовься… Прощай, Светофор…