Омывшись теплою водой,
Она готовилась к работе.
Совсем, не будучи святой,
Ну а напротив. Озаботив.
Себя пред зеркалом. Глаза,
Подправив темной-темной тушью.
Довольна стала донельзя,
Прекрасной внешностью наружной.
Лицо хрустальное, глаза,
С лукавой томной поволокой.
Как на картинах образа,
Она подумала и только.
И кожи тонкой белизна,
И на щеках горит румянец.
Как полуночная звезда,
Лишь на журнальный тонкий глянец.
И алых спелость губ налив,
Их подчеркнула нежно-нежно.
Помадой красной обрамив,
Она была литой и свежей.
И луч полуденный коснувшись,
Ее округлого плеча.
Вдруг отразился и наружу,
Ушел как яркая свеча.
Прошло лишь десять лет недолгих,
Она пред зеркалом сидит.
Не признается. Втихомолку,
Что взгляд как прежде не блестит.
Где кожи прежняя хрустальность,
Румянец щек не подчеркнет.
Девицы прежнюю прозрачность,
Былых пылающих красот.
За десять лет ее клиенты,
Собрав с нее девичий цвет.
Совсем не зная сантиментов,
Забрали с глаз сапфира цвет.
Что через десять? Помертвеет,
Ведь с каждым днем ее душа.
Все стынет в мраке, холодеет,
И умирает поспеша…