раздутые от схваток и позывов,
кричащие белеющие лица
до появленья твоего зовутся — роженицы.
лишь после — матери. так важен ты. так зыбок
твой мир мой мир, когда усталость лёжа —
нормальное явление от крика,
от много-мало молока, и хныкать.
и чешется, с души слезая, кожа.
заёрзаешь в пелёнке-распашонке.
кто это рядом восседает и мурлычет,
слова мешая в чаше древних зонгов?
и в тех словах — вся сила мира без кавычек.
мы каждый раз клянёмся кулачками
на гадкой суррогатной теплой смеси,
что всё запомним, всех спасём, а сами
из века в век даём себя обессловесить.