***
Всем вещам придумали названья,
их согласья даже не спросив,
и ответ на имена — молчанье...
Так молчать умеет тот, кто жив.
Видишь пруд? Он был когда-то небом,
и на дне остались облака...
Видишь поле? Хлеб здесь просит хлеба:
ввысь протянут колос, как рука.
Так и слово — чем-то б;льшим было...
Все я знала. Все я позабыла.
***
Дождь зашумел, как лес, протяжно
и — смолк... И снова тишина,
лишь неба холст, лазурно-влажный,
еще трепещет у окна.
А за окном кусты — хоть выжми,
боится шелохнуться сад:
там капли, крупные, как вишни,
на каждой веточке висят...
***
Дождинки на стекле мне говорят о солнце,
которое взойдет — и засверкает рожь,
и дождик в облака по лесенке вернется
и глянет вниз, удерживая дрожь.
Стеклянный акробат, разбиться он боится.
В семь пядей радуга горит во лбу небес,
и скользко, и светло, и вскрикивают птицы,
и вздрагивает лес...
***
Дождь шел весь день. Не изменяя позы,
переливалось небо через край.
В озерах светлых плавали березы,
и, захлебнувшись, смолк грачиный грай.
В саду ручьи бежали без дорожек,
последней капли ждали чаши роз,
и кедр на солнце, как хрустальный ежик,
пронизан был сиянием насквозь.