В зелёный лес
за полем золотистым
войду, забыв
постылые дела:
меня природа
нынче призвала
под полог хвойный
и широколистый.
Скользну как тать,
остыну покаянно
от городской
кромешной суеты,
и смятые разгладятся
черты, перину трав
раскинет мне
поляна.
Свалюсь в неё
задротом окаянным
часа на два,
а, может быть,
на три… О, лес, брателла,
жёсткий диск сотри
и мудро выпусти меня
на волю пьяным.
Мираж и кайф… но,
если приглядеться,
вот от чего
кружИтся голова:
вокруг звучат
и движутся слова
как древние дары
родного сердца.
В какой дали,
какой пещерной ранью
членораздельно
опростался мим?
Стихи излились
голосом глухим
болезненно
стеснённою
гортанью.
Прапамять от заката
до рассвета –
созвучия колышаться тихи…
Звучат прагениальные
стихи – священный лад
прапращура-поэта.
Я не в долгу
перед судьбой и вами,
и я не тот,
кто смысл их донесёт.
Я лишь
смертельно тонкий
волосок меж миром
и прадавними словами.
Пусть это сердце,
выдохнет немного…
О, древняя
и лютая юдоль!…
На таймере мигнул
зелёный ноль –
в медийный ад
назад моя дорога…
Они всё там!…
Дай, Боже, им покоя…
А я уже немного
стал другой…
Уйду,
неся плечами
и спиной,
зелёный лес
и поле золотое.