Усыпано звёздами вечное небо,
Светящийся месяц ущербной Луны.
Трём церквам на службу молитвенной требой
Заказано было спасенье жены.
На свадьбе, внезапно она побледнела,
Упала и слёзы из глаз потекли,
В себя не пришла, словно оцепенела,
Диагноз поставить врачи не смогли.
В тот вечер все поняли – праздник испорчен,
Но многие гости домой не ушли,
Старухи шептались о сглазе и порче,
И слухи о том по деревне пошли.
Супруг опечален, в молчании, хмурый,
Пешком на руках нёс невесту-жену
На брачное ложе, где всю рецептуру
Не смог применить, и противиться сну.
Прилёг на кровать, одеялом накрылся,
Подумал, что надо б молитву прочесть,
Но в сон беспокойный тотчас провалился,
Где эхом кружилось одно слово "месть"...
Проснулся в поту и с плохим настроеньем
Из памяти сон, как туман, исчезал,
Но муж был настроен с особенным рвеньем
Идти до конца – сам себе приказал!
"Мы первую брачную ночь не познали,
Но месяц медовый у нас впереди!"
Так чувста протеста его обуяли,
Что пнул табурет, – "Мы ещё поглядим!"
Вчерашний жених словно ангел-хранитель
Простёр свои руки над телом её,
Он был экстрасенс, не известный целитель
И тот, кто пол жизни ждал счастье своё.
– Очнись! – он твердил в повелительном тоне,
– Богатство и жизнь без тебя не нужны...
И лучики праны из центров ладоней
Струились вдоль тела невесты-жены...
Уставший, под вечер он понял с тоскою –
Супруга спала летаргическим сном.
Вернёт её в чувство не средство мирское,
Причина беды – в существе неземном!
Об этом супруга во-сне рассказала,
И что это был колдовской ритуал,
Что тёмная сущность ей волю связала,
Хотела чтоб счастья он не испытал.
Ещё в холостяцкие годы, беспечен,
Задолго до свадьбы целитель "грешил"...
В душе у колдуньи интимные встречи,
Ревнивым пожарищем разворошил...
– Какая ж ты сука, – зло сплюнул целитель,
– Посмотрим, что будет с твоим колдовством!
Ближайшею ночью, как маг-повелитель
Я вызову духов своим мастерством!
Луна перестала маячить в окошке,
Предутренний сумрак луч солнца пронзил.
Мужчина отмерил столовою ложкой –
Грибной порошок для Магических Сил.
Он был в оккультизме продвинут "не очень",
Все книги Папюса весь день пролистал.
На грани отчаянья, в час полуночный
Целитель решил провести ритуал.
Магический круг начертил скурпулёзно,
Оккультной символикой разрисовал,
И трепет мистически-религиозный,
Начав церемонию, переживал.
Целителей древних, советов без-ценных,
С ментальною жаждой хотелось узнать.
Магической формулой дух Авиценны
С попыткой седьмою устал вызывать.
Лишь сущность астральная злилась у круга,
Не в силах барьер его преодолеть,
С инферно-зверьём, добиваясь испуга,
Толпились вокруг, продолжая шуметь.
Но невозмутим оставался мужчина –
Он дух Парацельса теперь вызывал.
Алхимик явился, поведал причину,
И свой "Архидокс" панацеей назвал.
Потом, вдруг исчез, замерев в реверансе.
Целитель сорвался на нервный смешок –
Он был на пределе, в магическом трансе,
В куренье добавив грибной порошок.
Тогда он призвал самого Иегову,
Сквозь ладана дым, задыхаясь вскричал:
"Спасенье любимой!" И, клятвенным словом
Быть вечным рабом Ему пообещал.
Прочёл заклинанье, и на пол он рухнул,
Внезапно в ночи разразилась гроза.
Окно распахнулось и свечи потухли,
Невеста-жена приоткрыла глаза...