Да убоится сын отца, дочь матери.
И все вместе - бога, древнего, мстительного,
Такого же, как любой из отпрысков,
Четвероюродных братьев и прочих родственников.
Когда думаю о жертвах стихийных бедствий,
Вспоминаю глаза, в них ни ужаса ни злобы.
Удивление только. Мысль в виде картинки.
Затаилась и ждет проявки, озвучки.
Наверное, это правильно и прекрасно -
Кто-то должен страдать за наши грехи.
Эта грань, эта пропасть так далеко,
Что невозможно серьезно думать о смерти.
Мы хороним своих мертвых среди еще не умерших.
И дым не скрывает от глаз наших трупы.
Когда думаю о школе, вспоминаю одноклассников.
Сидят за партами позади, переглядываются.
Радуются возможности двинуть друг другу
Кулаком в самую середину. Боль за грудиной.
Тем более удивительно, что не видя во мне
Ни соперника ни участника их бесконечно праздника,
Девочки бьют меня во дворе школы, отбирают тетради.
Мальчики дразнят ****ью.
Да убоимся человека, не любящего, не видящего, не осязающего…
Человека ничего вокруг себя не замечающего…
Человека, смотрящего на кухне дневные выпуски новостей.