Разжигаю огонь тоски.
Спросишь зачем, ответить смогу едва ли.
Просто улетаю в иные дали,
А возвращаюсь - серебрятся виски.
И с тобой уже не могу не делиться
Тихим, но властным зовом Огня надмирного.
И даже неважно: послушна ли эта лира мне.
Или философу дар поэта лишь мнится.
Я пишу тебе, значит, не безадресно.
И по всей Европе стихи мои мечутся.
Кто-то морщится. А кто-то ими и лечится.
Всё ветвистей и всё тенистее сад здесь мой.
Верю: входит и он тоже в Замысел.
Тело смертно, а он здесь цвести останется.
И она устанет скитаться, странница.
И присядет в тени, и вздохнёт: он бел
Был до самой последней своей строки.
И, закрывшись ладонью, сожмёт виски...