Сидеть бы эдак вечность вечную,
смотреть в туманный горизонт
и, забывая речь свою,
учиться слушать, что поёт
мотором допотопным лодочка,
куда ползущая, пошто?
Волны мещанская оборочка,
давно забывшая про шторм,
ко мне как будто бы пристрочена,
нежна, и пенна, и бела.
И суеты моей обочина
айвой и вишней заросла.
Года нанизаны, как бусины,
на нитку жизни-бытия,
да только семечки арбузные
плюю, как в молодости, я.
Кто ставит галочки печальные
напротив выгоревших лет,
а я лежу любуюсь чайками –
конца и краю чайкам нет...