Все с натуры на фабрике грез,
да не грезится с этой натуры,
где шелковицы черный наброс
давит тяжестью литературы.
По–июльски нагретый асфальт,
разогретая выспренность лета,
в палисаднике, как фестиваль,
розобразие тоже нагрето.
Демон страсти почти уловим
в междустрочье, но пишем, как дышим –
и завис над соседскою крышей
недоступный пока серафим.
Хоть соседской – и это прогресс!
Так, без грез, летописно–культурно
и напишем: «Шел век, как процесс
шелковИчный, нелитературный…»