Предисловие к книге Сергиев Город
§ 3. Певучая тайна духовной столицы:
отражение города в зеркале истории и культуры
Науку часто смешивают со знанием. Это грубое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, то есть умение пользоваться знанием как следует.
Василий Ключевский
Троице-Сергиева Лавра... Эта благословенная обитель издавна привлекает паломников со всей Руси, являясь воплощением Святой Руси, Соборной Державы.
Эта обитель незримым образом влияет на весь окруживший её кольцом бревенчатых домов и новостроек город - современный Сергиев Посад.
Ансамбль Троице-Сергиевой Лавры по праву называют “жемчужиной архитектуры”. Как сплетены в единый букет византийская красота соборов, древнерусская мощь каменных стен, праздничное “барокко” колокольни, торжественный “классицизм” здания ризницы, нарядный “строгановский стиль” Надвратной церкви, строгая чистота шатровой церкви Зосимы и Савватия Соловецких, сказочные терема Трапезной палаты и Царских чертогов...
Паломники, туристы наслаждаются дивным видом Лавры, но приходят сюда, конечно, не за этим.В Троицком соборе - главная святыня обители: чудотворные мощи Преподобного Сергия Радонежского. День и ночь горят лампады над серебряной ракой, перед иконой Явления Богородицы Преподобному Сергию...
В далеком четырнадцатом веке Сергий воздвиг на горе Маковец обитель во славу Троицы. Он явился великим подвижником, собирателем раздробленной в ту пору на княжества Руси: он явился великим борцом за единую, Соборную Русь - непобедимую державу, Дом Божественной Троицы.
Святой Сергий основал множество обителей-монастырей на Руси; места для некоторых выбирал сам, совершая далёкие пешие походы, побуждая своих учеников идти в неизведанные дали, чтоб устроить там обители и храмы. Утверждалась вера; укреплялась и мощь Руси, ведь монастырь в те давние времена был и крепостью на случай вражеских набегов, и спасением от напастей для всего окрестного населения в ненастный, неурожайный год. Монахи, воины Христовы, были организованной, сплочённой дружиной; в монастыре хранились и запасы оружия, и запасы продовольствия; монахи могли оказать и экономическую, и врачебную помощь окрестному населению. По радению Преподобного Сергия обители были созданы в Киржаче, Серпухове, Коломне, Боровске, Звенигороде, Москве, Можайске, Волоколамске, Калязине, Угличе, Суздале, Переславле, Ростове Великом, Ярославле, Нерехте, Костроме; на просторах Тверских, Вологодских, Нижегородских земель; на севере, у Белого моря, на Соловках... При жизни Сергия было основано до 25 монастырей, после, с помощью учеников Сергия, число новых обителей возросло до семидесяти... Появлялись новые последователи идей Сергия… Говорят, к “школе Сергия Радонежского” относятся более ста пятидесяти монастырей!
Вдумайтесь, уважаемые читатели, какой богатырский щит выковал русской земле святой Сергий, какой мощный меч вручил он православной державе! Какой оплот он создал, какой светильник веры зажёг!
Вот что говорил в 1915 году князь Е.Н. Трубецкой в труде “Умозрение в красках” о служении Сергия Радонежского:
“В Древней Руси не было более пламенного поборника идеи вселенского мира, чем святой Сергий, для которого храм св. Троицы, им сооружённый, выражал собою мысль о преодолении ненавистного разделения мира; и, однако, тот же св. Сергий благословил Дмитрия Донского на брань, а вокруг его обители собралась и выросла могучая русская государственность! ...Эта святая брань не только не нарушает тот вечный мир - она ГОТОВИТ ЕГО НАСТУПЛЕНИЕ.”
Мы благоговейно вспомним дату Куликовской битвы - 8 сентября (21сентября по старому стилю), на Рождество Пресвятой Богородицы русские рати победили полчища Мамая, отстояв свою свободу и независимость. В 2010 году исполнится 630 лет с того дня, как Сергий Радонежский благословил на победу московского князя Дмитрия, дав ему в помощь двух иноков Троицкой обители - Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Инок Пересвет поединком с ордынским богатырём Челубеем начал битву... Символично, что в новое тысячелетие Сергиево-Посадский район вступил с новым городом на карте, имя которому - Пересвет.
А вот что говорил историк В.О. Ключевский в работе “Значение Преподобного Сергия для Русского народа и государства” в 1892 году:
“Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нём ещё не всё доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там ещё тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч. Русские люди 14-го века признали это действие чудом, потому что оживить и привести в движение нравственное чувство народа, поднять его дух выше привычного уровня - такое проявление духовного влияния всегда признавалось чудесным, творческим актом; таково оно и есть по своему существу и происхождению, потому что его источник - вера.”
Троицкая обитель Преподобного Сергия, будто лампада великой Руси, затеплилась среди лесов Радонежья, - и разгорелась вскоре негасимым пламенем. Сам Преподобный - светоч в этой лампаде, а елей в ней - неиссякаемая вера. Весть о великом подвижнике быстро пронеслась по Руси. Первые паломники шли к схимнику Сергию, шли для личной встречи, для беседы, находя среди векового леса заповедный холм Маковец и скромную деревянную церковь в честь Троицы. Нынешние паломники видят великолепие славной Лавры. Но пышность архитектуры не заглушает главную идею этого святого места - идею служения Соборной Руси, горения во славу Отчизне.
Потому-то и не уменьшается поток паломников в Сергиев Посад, к соборам Лавры. Каждый, кто был здесь, с новым чувством вчитается в слова священника Павла Флоренского, сказанные им в тревожном 1919 году в работе “Троице-Сергиева Лавра и Россия”:
“Русская книга, русская литература, вообще русское просвещение основное своё питание получали всегда от просветительской деятельности, сгущавшейся в Лавре и около Лавры. ...Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдём ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская наука - все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному.
... Здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должно называть общественным мнением, здесь рождаются приговоры истории.
...Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьётся пульс русской истории: здесь собрано наиболее нервных окончаний, здесь Россия ощущается как целое.
...Лавра и есть ощущение или явление русской идеи.
...Чтобы понять Россию, надо понять Лавру.”
Более шести веков Лавра притягивает к себе мыслителей и учёных, художников и поэтов, блестящих государей России и неприметных скромных мирян. Более шести веков жива здесь та литературная, художественная – творческая - традиция, корни которой питаются вещей мелодикой древнерусской речи, церковнославянского молитвенного языка и вещим светом иконописной палитры. Доныне животворная сила этой традиции питает новые и новые поколения взыскующих истины людей.
Здесь жили и творили философы В. Ключевский, К. Леонтьев, В. Розанов, П. Флоренский; художники В. Васнецов, М. Врубель, А. Лактионов, М. Нестеров, В. Фаворский, К. Юон; писатели С. Аксаков, Е. Баратынский, Н. Гоголь, А. Куприн, М. Пришвин. Здесь, в стенах Духовной Академии, учился выдающийся физиолог А. Ухтомский. Лавру в детском возрасте посетил великий русский хирург, просветитель, гуманист Николай Пирогов, - и через годы он рассказал в дневнике о сильнейшем впечатлении в жизни: в Лавре он увидел Крест, с тех пор, при взгляде на крест, признавался Пирогов, ему вспоминалась Лавра...
Лавру посещали Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, М. Ю. Лермонтов... Стихотворение Михаила Лермонтова “Нищий” говорит о любви, но рассказывает и реальный случай: в августе 1830 года группа молодых людей, в числе которых был юный Лермонтов, отправилась пешком из Москвы к Троице...
“На паперти встретили мы слепого нищего, - повествует Е.А. Сушкова в воспоминаниях, - он дряхлою дрожащею рукою поднёс нам свою деревянную чашечку, все мы надавали ему мелких денег; услыша звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: “Пошли вам Бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!”
И вот как этот случай отразился в лирике Лермонтова:
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!
Прекрасное стихотворение воспринимается ярче, если мы представим: за его строками, в поэтической памяти, запечатлён возвышенный, гармоничный, светлый облик Лавры.
А Пушкин, неужели Пушкин не бывал в Сергиевой Лавре? Он не оставил воспоминаний, записей о подобном визите. Но мы помним о тяге Пушкина к путешествиям, к познанию нового. Мог ли он не знать о изумительной красоте подмосковного монастыря? Знать о Лавре Пушкин должен был: храм, который традиционно посещало семейство Пушкиных в Москве, находится недалеко от дома в бывшей Немецкой слободе, где Пушкин родился (ул. Бауманская, 40); и недалеко от дома дяди поэта, В.Л. Пушкина (ул. Ст. Басманная, 36), - вблизи от современного Ярославского вокзала. Этот храм во имя апостолов Петра и Павла (ул.Нов.Басманная, 11) построен по рисунку царя Петра Первого.... В храме служили батюшки из Троицкого посада. Значит, Пушкин слышал о Лавре... Кстати, этот же храм посещало и семейство Лермонтовых...
Вопрос о посещении (или о посещениях) Пушкиным Троице-сергиевой Лавры столь интересен и важен, что мы решили посвятить ему отдельный параграф этой книги…
В 2012 году город отпраздновал своё 230-летие, свой 230-й день рождения как город. Надо сказать, что он никогда не воспринимался народом как отдельный город – он и строился, и расцветал, и жил как посад у Троицы, как комплекс слобод вокруг монастыря. В этом – особенность его возникновения, его планировки, его исторического бытия. Не город-крепость, под стать Зарайску, не город-ярмарка, под стать Макарьеву, не город-пристань, как Плёс, не город-сказка, что Суздаль…
Наш город жил неприметным Посадом – городом вокруг Лавры, городом для Лавры… Сейчас эта идея города несколько позабыта, отсюда и бездумная чехарда новейшей архитектуры, и непродуманные, сумбурные «Дни города» с толпами праздношатающегося люда да фейерверками в День Троицы, которые были предметом возмущения многих горожан на протяжении пары десятилетий. Лишь недавно муниципалитет начал реализовывать программу «Дней района», в которой отражена и идея «Посада» - трудовых слобод окрест Лавры, и сами трудовые и культурные наработки районных поселений, что можно только приветствовать.
Но во все времена помнил народ «идею города». Говорили паломники: «Идём к Троице», говорили одинаково - как в то время, когда город назывался Троицким Посадом, как в то время, когда назывался просто Сергиев - до 1930 года ХХ века, как в то время, когда был город назван Загорском ...
И это вымышленное двадцатым веком имя – Загорск - вдруг оказалось кстати: в нём будто продолжал звучать колокольный звон – ведь долгое время в богоборческом ХХ веке город стоял без колокольного звона, без света лампад многочисленных приходских церквей, без монастырских молитв… Да, колокольный звон звучал лишь в имени, под которым жил тогда город - с 1930 года город звали Загорском. Имя, данное в честь революционера В.М.Загорского (Лубоцкого), вдруг оказалось к лицу городу, ибо слышалось в нём древнерусское, незабытое, сказочное: за горами, за горками, за вёрстами загорскими - счастья горстка... Не зря же революционер Владимир Лубоцкий взял себе звучный, красивый псевдоним! Знал ли он, погибший в 1919 году от взрыва бомбы, подброшенной террористами, знал ли он, погибший в самом цвете жизни, в тридцать шесть лет, что будет записывать писатель Пришвин в книге “Мы с тобой: Дневник любви” в 1939 году такие строки:
“Скоро поезд приносит меня в Загорск. Здесь так сильна весна света, что от боли в глазах слёзы текут, и самую душу просвечивает, и проникает за душу, куда-то, может быть, в рай, и дальше за рай, в такую глубину, где только святые живут... Святые... И тут впервые я думаю, что святые происходят от света и что, может быть, в начале всего, там где-то, за раем, только свет, и всё лучшее происходит от света, и если я буду это знать, никто любви моей от меня не отнимет, и моя любовь для всех будет светом...”
Весна света... В 1967 году мой отец получил распределение на работу в Загорск после окончания физтеха и перевёз сюда из ивановской глубинки свою молодую семью - маму и меня. Так город весны света стал и нашим городом. Надо сказать, тогда он был очень неухожен. Стены Лавры и церкви на Подоле не были белокаменными - виден был красный кирпич; Надвратная церковь была с одним тусклым куполом... Крупные колокола с колокольни были сброшены ещё в 1930 году. Вокруг Лавры теснились сараи, заборы, неприглядные строения. В дождливую погоду и привокзальная площадь, и Красногорская утопали в лужах, а дороги украшались лишь рытвинами да ямами. Фабричный Фурманов, наш с мамой родной город, был в то время образцовым райцентром. Мамины подруги, навестившие её в Загорске, огорчились: в какую, дескать, дыру завёз тебя твой Женя. Даже сейчас, когда город стал признанным туристическим центром, можно сделать шаг в сторону от Лавры - и увидеть воочию острова неблагоустройства. Немногое там изменилось с середины двадцатого века, когда в городе побывал писатель-сказочник Борис Шергин и оставил такие заметки:
“Зодчество Троице-Сергиевой .Лавры, её богатырские стены, башни, храмы, колокольня - вся эта сказка-былина зодчества так величественно-прекрасна, что не замечаешь и не помнишь окружающей сказку Лавры серости, убожества, одичалости, оголтелости... В самой Лавре красота и величие её зодчества царит над житухиным хулиганством. Не видишь ни гор мусора, ни ям, ни всякой замызганности, запакощенности...”
Но вспоминается, знал Борис Шергин, не “житухино хулиганство”, а совсем другое:
“А что к Троице с брателком сплавали, как сон вспоминается. Будто давно было, словно в дальней, нездешней какой стране побывали. Особливо это вот: сияющее тихим светом небо, шелест листьев и вся, как молитвенный зов, церковь пречудна Святыя Троицы... И сноп свечей, и огоньки лампад над гробом Преподобного...”
Как необходимы такие воспоминания!В трудный миг, в тяжёлый час они согреют душу, придадут сердцу силы. И записывал Борис Шергин в дневнике, чтобы запомнить навечно:
“...Небо над Лаврою стало совсем золотым.Чудная церковь Святые Троицы в сиянии зари казалась совсем пренебесною, как бы возносимою ангелами в беспредельную высь. (О, чудо зодчества Святой Руси!) Великолепная лаврская кампанилла заиграла перечасье и прозвенела шесть часов...И поплыли, запели, понеслись удар за ударом - звон ко всенощной, к молитве благостной. Ни мыслию того было смыслити, ни думою сдумати, что даст мне Бог слышать звон церковный и стоять у церковной службы в Лавре преподобного Сергия, припадать к Сергиеву гробу, окружённому сиянием свеч и молящимся народом...
Слаще таких минут ничего не живёт на земле...”
Поэтому, поэтому, как в прошлые времена, так и в нынешние дни, идут да едут к Лавре богомольцы...
Откроем томик Тютчева и прочитаем, что пишет поэт в письме 1857 года о впечатлениях дочери, Анны Фёдоровны, от паломничества в Троице-Сергиеву Лавру:
“Анна... вернулась вчера из своего паломничества к Троице, от которого она в восторге. Особенно сильное впечатление произвело на неё праздничное, радостное настроение, господствующее всюду среди толпы богомольцев, расположившейся под открытым небом в ограде монастыря; по дороге тянулись другие толпы, направлявшиеся туда пешком, со всех концов нашего громадного государства...”
Как тут не вспомнить строки Любови Столицы, поэтессы, жившей с 1920 года в эмиграции, воскрешавшей Святую Русь в своей памяти, в своих стихах... Мы откроем стихотворение “У Троицы”:
К месту, издавна славному, - к Троице,
К распрекрасному месту средь ельника,
Где, бывало, нетленно покоятся
Мощи - Божьего друга, - отшельника,
Где искусный звон,
Что родник, певуч,
А целебный ключ
Серебрист, как он,
Вот куда чрез болота и чащицы
Русь, бывало, в скорбях своих тащится...
Бог привёл!.. Вон - над светлыми взгорками -
Колокольня, что пасха затейная.
Купола - золотыми просфорками,
Кровля трапезной пёстро-тавлейная...
А внизу торжок -
Образки, коржи,
Пояски, ковши,
Куклы с глянцем щёк...
Всё - с крестом, с узорочьем, с улыбкою,
Пахнет льном, кипарисом и липкою!
Много трав придорожных повымнется,
Много горя здесь, в Лавре, покинется
Нищим высохшим в странноприимнице,
А купчихой дородной в гостинице,
Где меж постных блюд
Самовар поёт,
И монах ведёт
Речь о Сущем тут.
День отходит в тиши, розоватости,
С духом ландышей, ладана, святости...
В стихотворении оживают и звуки благовеста, и краски города, и радостная сутолока знаменитого сергиевского базара. Издревле город славился изделиями народных мастеров, игрушечников, резчиков по дереву. Куклы, матрёшки, ларцы да шкатулки, деревянные лошадки... Но предоставим слово писателю И.С. Шмелёву: кто, как не Иван Шмелёв, автор книг “Лето Господне”, “Богомолье”, расскажет нам обо всём, что можно увидеть в нашем городе? Вот отрывок из очерка “У Троицы в Посаде”, написанного Шмелёвым в 1935 году:
“Всякое тут деревянное точение: коровки и овечки, вырезанные лесочки и избушки, и кующие кузнечики, и кубарики, и медведь с мужиком, и точёные яйца, дюжина в одном: все разноцветные, вложенные друг в дружку, с красной горошинкой в последнем - не больше кедрового орешка, и крылатые мельнички-вертушки, и волчки-пузанки из дерева на высокой ножке; и волчки заводные, на пружинке, с головой винтиком, раскрашенные под радугу, поющие, и свистульки, и оловянные петушки, и дудочки жестяные, розанами расписанные... и всякие лошадки, и тележки, и куколки, и саночки лубяные, и... сама Лавра-Троица, высокая розовая колокольня, со всеми церквами, стенами, башнями - разборная.”
Много удивительных игрушек да поделок можно было встретить на троицком базаре и приобрести на память о паломничестве... Сергиев Посад - город игрушечников, умельцев. Сколько бытует в районе народных промыслов! Сергиевская роспись по дереву, сергиевская матрёшка, богородская резьба по дереву, абрамцево-кудринская резьба, хотьковская резьба по кости, старинная маховая резьба по дереву, промысел сергиевских кукол... Здесь в начале двадцатого века расцвёл промысел выжигания по дереву; здесь после победы в Великой Отечественной войне появился знаменитый “Загорский богатырь” - игрушка-футляр в виде русского витязя-богатыря, в сизом шеломе, со щитом и копьём из бархатного дерева липы, в кольчуге, колечки которой мастер Александр Власов, придумавший богатыря, рисовал раскалённым штампиком-выжигом... Во многих домах России охраняют лад и покой богатыри из Сергиева Посада - пусть игрушечные, но красивые, сильные, добрые... Случайно ли, что именно здесь, в городе, на Волкуше-горе, находится уникальный Музей игрушки?
Ведь традиции сергиевских игрушечников восходят к основателю Лавры, Сергию Радонежскому.
“Сергий Радонежский, живя в скиту, в келье, над которой “древеса... шумеше стояху”, радовал детей тех, кто приходил к нему за советом, игрушками. Шли годы, и на месте скита вырос богатый монастырь, окружённый огромным посадом. В праздники в монастырь стекались люди со всей страны, на посадской площади шумел торг, где продавались изделия местных ремесленников и, конечно, деревянные игрушки”, - пишет историк Е.И. Осетров в книге “Живая Древняя Русь”.
Он же приводит в книге следующее свидетельство:
“Сохранилась запись расходов жены Петра Первого Екатерины: “Куплено в Москве разных игрушек царевне Наталье Петровне... а именно: три коровы, два коня, два оленя, четыре барана, две пары лебедей, два петуха, одна утка, при ней трое детей, город с солдатами, три баула...” Речь идёт об игрушках, сделанных в подмосковном Сергиеве Посаде.”
Не случайно в нашем городе работает единственный в мире Научно-исследовательский институт Игрушек для детей, и здесь же учит молодых мастеров, художников и дизайнеров, Российский художественно-технический колледж игрушки.
В 1980 году Художественно-педагогический Музей игрушки открыл свои двери для посетителей.” Нашему региону по праву принадлежат одни из самых высоких достижений в области традиционного народного искусства”,- говорит директор Музея игрушки, заслуженный деятель искусств России, кандидат искусствоведения А.У. Греков. А вот что пишет Александр Греков в очерке “Душа города” о Сергиевом Посаде:
“Станет ли кто-либо оспаривать, что город - существо одушевлённое? Казалось бы, - камни, кирпич, асфальт, дерево, стекло - какая там душа... И всё же... Душа у города есть... Наш город, как, например, Москва, рос и развивался стихийно. Такие города как деревья с переплетающимися ветвями-улицами, с нанизанными на них листьями домов. Однако в этой стихийности просматривается и определённая логика построения, первоначальные ядра, от которых кругами расходятся городские кварталы. Для нас это - Лавра с множеством окруживших её слобод: Пушкарской, Стрелецкой, Нижней, Иконной, Верхней, Конюшенной, Тележной, из которых постепенно вырос посад. А какой яркой градостроительной формой в нашем городе стали храмы, возле которых - непременные площади, полные воздуха и света городские пространства. Как не любить этих небольших приходских сергиевских храмов с особой поэзией их обликов, с волнующим сердце мелодичным звоном колоколов, с трепетанием жизни... В Сергиевом Посаде всегда чувствуешь неразрывную связь с истоками национального бытия... Здесь, как нигде лучше, реализуются традиции, соединяющие прошлое, настоящее и будущее.”
Сейчас наш город находится в новой поре своего расцвета.
В 1920 году В.И.Ленин подписал декрет “Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевой Лавры”, начав тем самым историю города-музея. Сам Троицкий монастырь, пережив с 1919 по 1946 период молчания и запустения, был открыт в первый же год после Победы в Великой Отечественной войне. Город стал крупнейшим туристическим, музейным центром России, а к началу нового тысячелетия - и духовным центром, столицей православной Руси.
В 1991 году город назван одним из своих исторических имён - ныне он Сергиев Посад. Имя «Загорск» теперь звучит лишь в бессмертных книгах Агнии Барто – детской поэтессы, жившей одно время здесь: «С горки на горку, по городу Загорску…» Новые дети будут открывать томики стихов Агнии Барто и слушать волшебную, песенную русскую речь…
В 1993 году архитектурный ансамбль Троице-Сергиевой Лавры включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Переданы Русской Православной Церкви и восстановлены почти все приходские храмы города. Их колокола теперь поют с воссозданными заново колоколами Лавры. В первые же годы нового тысячелетия вернулся к нам лаврский благовест...
Становятся красивее и улицы города. Благожелательны улыбки горожан. Работать, трудиться на благо Радонежья - счастье. Счастье - видеть, как расцветает наш край. Счастье - приходить на городские вернисажи и смотреть, как воспевают наш край и его жителей радонежские живописцы: ведь в Сергиево-Посадском отделении Союза художников России более сотни мастеров кисти! Такого обилия творческих личностей нет ни в каком другом райцентре России. Каждый месяц горожане посещают новые художественные выставки. Каждый год читают новые книги своих писателей и поэтов. Многие страницы в этих книгах посвящены любимому городу, который своей незримой духовной жизнью зовёт к новым свершениям, новым высоким целям, новым высотам...
Город Сергия и святыня города, Лавра, отразились в творчестве местных поэтов - певцов Радонежья.
Цикл стихов радонежским былям посвятил художник и поэт Павел Радимов. Он воспел красоту и героику Сергиева Посада во многих стихотворениях. Вот выдержка из сонета «Осада Лавры»:
Осаде нет конца. Неумолим Сапега.
А в Лавре хворь-цинга защитников морит.
Уж отгорел закат. Тревожный час ночлега,
Под башнею подкоп, и землю лях сверлит,
Но услыхал дозор, и не шумна тревога.
Здесь, осенив крестом себя во имя Бога,
Два грозные бойца с зажжённым фитилём
В прокопанный проход спускаются навстречу
Подземным шорохам, они не примут сечу,
Им к бочке с порохом скорей дойти с огнём…
Радимов воскрешает быль времён польско-литовского нашествия: шестнадцать долгих месяцев длилась осада Лавры...На каждого из двух тысяч защитников Лавры приходилось более полутора сотен вражеских солдат... Враги, поняв, что осаждённые не сдадутся, провели подкоп под Пятницкую башню и принесли к нему все запасы пороха. Оставалось лишь втащить порох в подкоп и взорвать башню и стену. Эту работу враги оставили до утра: наступала ночь. А ночью крестьяне села Клементьева Никон Шилов и Слота подкрались с факелами к пороху и взорвали его, разрушив вражеские надежды на победу. Смельчаки, совершив героический подвиг, погибли. Но их имена повторяют поэты…
Да, Лавра всегда являла высокий образец патриотизма и стойкости. Через суровые испытания проходили её защитники, сберегая, сохраняя душу Соборной Руси. И это чувствовали и воспевали песенным слогом поэты.
Народный поэт России Виктор Боков, родившийся под Сергиевом Посадом в деревне Язвицы, восклицает, приехав в родные места:
А вот она, Лавра, а вот колокольня.
А вот она, кладка излюбленных стен.
Стоят они царственно, мудро, достойно.
Я их не сравню никогда и ни с кем!
О стенах Лавры восхищенно писал ещё Павел Алеппский, сирийский православный священник, посетивший обитель в 1655 году: “Ум не может представить их неприступность и красоту”... А о Лавре Алеппский записывал так: “Этот монастырь не имеет себе подобного не только в стране Московской, но и во всём мире”.
Поэт Анатолий Чиков, наш замечательный земляк, подводя итоги своим поэтическим свершениям, размышляет о встрече с будущими читателями. Откроем стихотворение «На горе Маковец». Поэт завещает нам любовь к родному городу, где сквозь трын-траву забытья светят златоглавые храмы, звучат героические легенды:
Как хочу я для грядущей встречи,
Бесконечно добр, а не упрям,
Древний город свой взвалить на плечи
И далёким показать мирам.
Не тужи, мой друг, не дам я промах.
Поднимаю город с трын-травой,
С храмами в сияющих шеломах,
С крепостной стеною боевой.
Как судьбу, как высокое предначертание воспринимает город поэт Михаил Шибанов, посвящая ему такие строки:
И тихое мерцание лампад
Как символ искры Божьей в человеке.
Судьба моя - мой Сергиев Посад,
Так будь же славен ныне и вовеки.
И пусть звучат твои колокола
Во дни торжеств и в час суровой битвы.
И золотом сияют купола,
Как в камень воплощённые молитвы.
Песнь колоколов звучит в стихах поэта Ивана Кудрявцева:
Звонят колокола,
Звонят колокола -
Благословенны все твои дела,
И жизнь тепла, и даль светла,
И ярче во сто крат Лавры купола…
Колокольные звоны города отражаются и в стихотворении поэта Владимира Сосина:
Близ столицы хлебосольной,
Древней памятью богат,
Колокольный, богомольный
Город Сергиев Посад…
Поэт Павел Турухин посвящает городу песенные строки:
Старинный город вечных песнопений
И монастырской девственной тиши,
Созвучный с тайной веры и души –
Ты выстоял средь грозных поколений…
Поэт, народный депутат, руководитель городской телекомпании «Тонус» Сергей Боков, коренной сергиевопосадец, посвящает городу строки, полные сыновней любви:
Я честью горд, служить отчизне рад,
Уму и сердцу бесконечно дорог
Провинциальный, небольшой наш город -
Великий Русский Сергиев Посад!
Здесь согревают весь крещёный мир
Своим дыханьем маленькие свечи…
Сергей Боков создал победную песню-гимн для города - стихотворение «Славный поход»:
Сергиев Посад - душа России,
Широко распахнут небосвод.
Сергиев Посад - святой и сильный,
Славный продолжает свой поход.
«Душа России» … Как прекрасны и высоки эти слова! И Сергиев Посад назван так по праву!
«Духовной столицей» величает наш город поэт, преподаватель Евгений Мартишин. Он пишет о городе и горожанах в стихотворении «Сергиев Посад»:
Знакомые всё лица,
И нет приятней лиц.
Духовная столица
Превыше всех столиц.
И обращают взоры
К тебе и стар, и млад.
Ты самый славный город,
Наш Сергиев Посад!
Здесь центр Руси, здесь Лавра,
Красив её наряд.
Так слава тебе, слава,
Наш Сергиев Посад!
Поэт, преподаватель, депутат городского Совета народных депутатов Марина Паншина, стремясь прикоснуться к тайне души города, к певучей тайне духовной столицы, слагает такое стихотворение:
Как солнце, светят купола.
Заря восходит на Востоке.
И слышит Сергия земля
Стихов чарующие строки…
И впрямь, в светозарном пространстве близ Лавры будто чувствуется завет Преподобного Сергия – стремиться к благим свершениям, к Богоугодному творчеству, работать для Соборной Руси, великой России.
Вновь и вновь едут к Троице паломники, стремясь прикоснуться к святыням, воспринять и прочувствовать то, что так хорошо выразил православный писатель игумен Виссарион в стихотворении о Троице-Сергиевой Лавре:
Лавра святая, родная,
Как ты нам всем дорога,
Кто тебя только не знает,
Чья не ступала нога…
Нищий, убогий, калека -
Все посещают тебя.
Нет на Руси человека,
Кто б не стремился, любя,
К Сергию. В Лавру святую
Едет российский народ.
Чтит её, всем дорогую,
Добрый славянский наш род…
Светит вещий луч радонежского края, влечёт певучая тайна духовной столицы… Вот и в этой книге мы старались не подвести итог поэтическим достижениям города, а завести разговор о существе поэзии, о существе радонежской поэзии. Этим определился и выбор персоналий для книги – в произведениях выбранных нами поэтов существо благодатной поэзии явлено и зримо.
Московский поэт Владимир Ленцов написал замечательные строки:
«…Поэзия России видится единым гигантским энергетическим полем, питающим весь народ, полем, где всякий поэт занимает только ему одному дарованную нишу: выпади он из неё – и никто никогда ниши той не займёт, образовавшейся пустоты не заполнит… А поле то цветёт! Цветёт и точится райскими благоуханиями, которыми наделяет поэтов Господь, доверяя им донести те благоухания до всех душ человеческих… О, как щедро и богато в России это поле поэзии!»
А поэты, соловьи Радонежья, вослед за поэтом-земляком Леонидом Чашечниковым знают, как верна одна из его лучших строк, и не ошибаются, если живут в соответствии с этим поэтическим заветом:
«И если слышит Бог, то Родина услышит…»