Белый камень. Над ним бессменно кипарисы стоят, как свечи,
Что больному на ложе смертном освещают дорогу в вечность.
Здесь совёнок глаза таращит в небо звёздное, в сумрак синий,
Да в траве изумрудной ящерка, пробегая, блистает спинкой.
И как символ вечной печали ряд огней негасимых виден –
Это отблески маков алых пламенеют на пирамиде.
Сфинксы мрачные дремлют в розах, охраняя покой глубокий
Мёртвых тел властителей грозных и жестоких – как мир, жестоких.
И в земное чрево, как будто, возвратиться кому-то сладко:
Спать спокойно и беспробудно в материнских земли объятиях.
А поэту милее место – там, где плещет волною море
И, рождаясь в глубинах, песня на бескрайних звучит просторах,
Там, где судно с парусом белым, обагрённое кровью алой,
Режет волны легко и смело, и бесстрашно целует скалы...
Oscar Fingal O’Flahertie Wills Wilde
1854 - 1900
(Оскар Уайльд)
The Grave of Shelley
Like burn-out torches by a sick man’s bed
Gaunt cypress-trees stand round the sun-bleached stone;
Here doth the little night-owl make here throne;
And lizard show his jewelled head.
And, where the chaliced poppies flame to red,
In the still chamber of yon pyramid
Surely some Old-World Sphinx lurks darkly hid,
Grim warder of this pleausaunce of the dead.
Ah! sweet indeed to rest within te womb
Of Earth, great mother of eternal sleep,
But sweeter far for thee a restless tomb
In the blue cavern of an echoing deep,
In where the tall ships founder in the gloom
Against the rocks of some wave-shattered steep.