По улице Софьи Перовской
я вниз на "Орлёнке" летал,
и край моей белой матроски
отчаянный ветер трепал -
сквозняк заколдованных улиц,
заброшенных особняков.
Свернул я на Веры Засулич.
И скрылся. И был я таков.
И вскроется бабочки кокон,
и вылетит совка звеня,
и девочка Зоя из окон
уже не увидит меня
в той снежно-крылатой матроске,
что в драке дворовой измял,
а что там до Софьи Перовской,
то я тот урок прогулял,
о том, как в Британии Герцен
дворянам готовил топор,
и русские девочки сердцем
навек уходили в террор.