Давным-давно, когда я был мальчишкой,
(Себя не помню в детстве, хоть убей!)
В подвале рядом жил Володя-нищий
(Как выборочна память у детей).
В себя, невозмутимо, погружён,
Ходил, как “лунь седой”, чернобородый,
Запрятавшись в потёртый капюшон -
Чем заслужил эпитет “благородный”.
Был - говорили - раньше скрипачом,
Потом любовь иль что-то в этом роде…
(Мы знаем обо всём - и ни о чём,
Как водится всегда у нас в народе).
Была в нём странность:
Воду пил... из речки.
(Я видел, как он делал это ловко:
Бидон кидал течению навстречу -
Потом тянул за длинную верёвку).
Как-будто мудрость черпал в глубине,
Чтоб за глотком - глоток она входила
В него… и в мир абстрактный уводила,
По крайней мере - так - казалось мне.
...Как птичка божья просто жил и тихо.
Не сеял. Урожай не собирал.
А чтобы, повстречав людей, не злить их,
Тропинки побезлюдней выбирал…
Нет логики в подлунном этом мире!
(У Ильфа и Петрова - посмотри -
Как Шура Балаганов пилит гирю,
Отыскивая ценное внутри).
Теперь, когда рублями стали тыщи,
Когда одна мечта у всех - богатство -
Кто знает...
Очень скоро может статься,
Что благородство встретишь лишь у нищих!
Я от людей в лохмотьях не бегу:
Есть верный принцип: быть, а не казаться!
Не тех! Совсем не тех надо бояться -
Живи и помни - у кого - в долгу.
...Я, как Володя, тороплюсь к реке.
Со мной бидон из полиэтилена...
И одиночества ищу самозабвенно -
С той разницей, что удочка в руке.