Ночью путник постучался
В подгнивающую дверь.
Как в краю том оказался,
Уж не помнит он теперь.
Старый дед впустил в хибару,
Согласился приютить,
Крепкой браги дал с полчары,
У огня велел стелить.
Утром путник потянулся —
Замечательно поспал!
На стене увидев бусы
Побледнел он и сказал:
"Слушай, дед гостеприимный,
Что за бусы на стене?
Я, клянусь дорогой длинной,
Видел ночью их во сне!
Приходила дважды за ночь,
В бусах, словно маков цвет,
Обнаженная мне дама,
Что красивей в мире нет.
Только в руки не давалась,
Как не звал ее обнять,
Мрачным прахом рассыпалась,
Чтоб чуть позже соблазнять.
Так всю ночь ей любовался
И страдал, горя в огне.
А сейчас истосковался
По той женщине во сне".
Тут старик нахмурил брови:
"Так и быть, я расскажу,
Сорок лет назад разбоем
Промышлял я в сем лесу.
Набредя на домик этот,
Одинокую нашел
Я вдову и сжил со света,
А потом в большой котел
Побросал точены руки,
Ножек стройных деревца.
И, клянусь, вкуснее супа
Не едал я никогда!".
Вертел молнией взметнулся,
Старика к стене прибив.
Путник хитро улыбнулся,
Людоеда слыша хрип.
Ведь не только восхищала
И терзала в тот же миг,
Но еще и завещала,
Коль убийцу на шашлык
Он отправит, то поведать,
Где укрыт старинный клад,
Как с хранителем беседу
Повести, чтоб взять назад
Тридцать два кольца из злата
И прекрасный изумруд.
Коль наказан виноватый,
К снова людям пусть придут.
Мертвецы оплатят щедро —
Ни к чему им лишний хлам.
Не спасет уже от смерти
И не очень нужен там.