К вечеру небо затянуло тучами, ночью видать грозы не миновать. Но ничего, давненько уже дождя не было, пусть немного размочит иссохшуюся земельку. Петрович не спеша сунул ноги в калоши, последний год неизменно носил калоши, зимой теплые, а летом обычные. Удобно. Самая, что ни наесть деревенская обувка. Почти как тапочки. Дёшево и сердито. Вышел во двор, потрепал за ушами подбежавшего пса и направился на постоянное место сбора местных джентльменов, то есть до той самой заветной беседки.
Увидав приближение Петровича, завсегдатаи злачного места засуетились. Петровича уважали, за его честность и доброе сердце. А еще любили послушать его байки. Много чего знал человек и делился тем, что знал, с народом, бескорыстно. А народ, опять-таки, в знак благодарности, подносил Петровичу стопку, а когда и не одну. По настроению оного, стало быть. Но дело не в этом, а в простом человеческом общении и взаимоуважении. Без мордобоя, разумеется.
Как всегда, поздоровавшись с каждым за руку, Петрович опрокинул поднесённую стопку с горячительным и, похрустывая сочным ароматным огурцом, приступил к повествованию очередной жизненной истории.
Я тогда в школе учился, в классе пятом. Мы жили в небольшом районном городке. Отец каждый день уезжал в шесть утра на старенькой «Планете» в посёлок, где работал на пилораме. А это почитай около тридцати километров в одну сторону. Но там был леспромхоз, и по тем временам можно было заработать неплохие деньги. Мама работала в школе. Где я и учился. Недалеко от райцентра был рабочий посёлок. Стоял он на берегу небольшой речушки. Там то и проживал с престарелыми родителями герой моего рассказа. Ему уже тогда было около сорока лет. Но вот с головой было у него не всё хорошо. Говорили, что учился он на одни пятёрки в школе. С медалью закончил. Потом институт. Там то и пришла беда. Переучился парень. В общем дурачком стал он от той учёбы заумной. Вот и жил с тех пор с родителями. Но как бы там ни было, по хозяйству помогал. Дров наколоть или воды наносить, за скотиной почистить. Это он молодец, родителям помощник. Но иногда сбегал он от них в районный центр. Его знали и не обижали. Наоборот старались угостить, чем ни будь. Как его настоящее имя я не знаю, а откликался он на прозвище Птаха. Вот ещё интересный момент. А почему именно птаха? Дурак и вдруг птаха. А вот почему, - была у него одна особенность. Он мог за любую птичку просвистеть, и казалось, что те его понимают и отвечают на его свист. Бродил он по городку, в основном по кафешкам и кулинариям. Доедал сладкие пирожные и допивал какао за посетителями. Находились сердобольные люди. Покупали ему пирожное и какао. Чтоб чистенько поел. Он благодарил, бормотал им что то и улыбался. Я Птаху за все время видел всего раза два. Он в основном в центре бродил, а мы жили на окраине. Один раз в кулинарии, куда мама послала меня за тестом, а другой раз, когда он стоял на остановке. Ждал автобуса в рабочий посёлок. Жалко его было. Почему, не знаю. Просто жалко. И вот вроде ничего особенного, дважды видел всего лишь, а запомнил на всю жизнь. Когда родители у него умерли, его поместили в областную психиатрическую больницу. Там, говорят, он и помер от тоски. Вот ведь судьба у человека. Врагу не пожелаешь.
Петрович закончил рассказ. Кто-то вздохнул. Кто-то обмолвился – дурак, а родителей почитал. Вона как. Тут здоровые-то в грош не ставят родителей, а он с уважением. Есть над чем покумекать. Спасибо Петрович за повесть.
Выпив на посошок, Петрович направился к дому. Не ровён час, дождь начнется, тогда уж или мокнуть или в беседке пережидать. А как на всю ночь займётся? Не высидишь…