Мне к людям больше не вернуться,
Я – сердца своего вампир,
Глядящий с хохотом на мир
И сам бессильный улыбнуться.
Шарль Бодлер
Быть одиноким для меня – отрада,
Но это счастье, благо, не для всех.
Видавший тленность божеского града,
Я подарил злой вечности свой смех.
И я, вкусивший терпкий яд печали,
Дорогу к людям навсегда забыл.
Смотрящий слепо в поднебесья дали,
Я бездну ночи верно полюбил.
Живая память стала темной раной,
Ей не зажить, кровоточа, и мне,
С застывшим сердцем, молча, беспрестанно
Свои жечь грезы в ледяном огне.
Всегда искать среди седых руин
Былые сны, что спрятал душный ветер.
Зажав в руках увянувший жасмин,
Вас убеждать, что ум мой ясен, светел.
Мы – слишком разные, и в этом вся беда,
Я не похож на вас, ни на кого из вас:
Придворный шут-глупец, а вы же – господа,
Вы пьете слезы, что текли из моих глаз.
Пусть сладкая, но их смертельна соль,
Её отведав, сможете ль воскреснуть?
Я провожу вас в скорбную юдоль,
Где сожаленья будут не уместны.
И вы ни в чем меня не обвините,
Ведь сами шли на нежный зыбкий свет.
Кто я такой? Невольный тихий зритель.
Движенье губ. Но вот улыбки нет…