В этом тумане, в облаках цветочной симфонии яблонь, вишен
я думаю: любишь ли ты сирень так, как я её ненавижу?
Так, как если бы давняя песня опять хороша - начинай сначала,
так, как если бы сердце без права голоса в рёбра клетки стучало.
Меня не слишком интересуют ковыряние ран и рваньё аорты.
В эпицентре души тишина такая, что ясно: это non est in morte,
а значит, пройдёт, перемелется, развеется, в лету канет,
и зачем усиливать звук от бури воды в стакане.
И казалось бы, всё, что мучило, пережито и позабыто,
перемолото, перебито всесильной, вечной кувалдой быта,
передумано, переосмыслено, так, что тут и конец интриге...
но сирень, считай, мой персональный триггер.
Этот душный запах - весны и нежности, чьего-то счастья чужого -
видно, не до конца перенюхан и пережёван,
да что там не до конца, когда начинай сначала,
как будто мало всего об этом уже звучало,
как будто не всё на свете до нас было сказано и пропето,
как будто снова, запершись в комнате, сидишь до утра без света.