Катарина Сарич, писательница и активистка, автор авангардного искусства и призвания, подарила нам сборник стихов с приемлемыми названиями. Globus hystericus. Сам перевод содержится на вводных страницах книги, что означает комок в горле. Эта фраза связана с невозможностью говорить, остановкой выброшенной мысли, отвлечением речи при передаче сказанного. Если мы введем этот термин в широкое метафорическое параметрическое поле, мы сможем говорить о тех, чья речь остановлена, чьи слова не доходят до других, чьи действия и отпечаток в мире сводятся к выцветшей копии старой печати ... Униженные и обиделась. Титул Достоевского сегодня простирается и занимает множество полей. Чтобы не превратить критику в общее сетование на инаковость, мы также направим этот детерминант в его семантическую машину, чтобы получить поэтическую последовательность его центра и его краев. Там, где перья заточены, и где графическая пыль отстает из-за неровной белизны бумаги.
В книге преобладают три идеологических и тематических поля, которые лирическая героиня отображает значениями из разных предметных областей. Первая предметная область - национальная традиция и религия, вторая - конфессионально-интимный лиризм, третья - конфессиональный пафос, характерный для всех родственных жанров, особенно лиризма. Каждая предметная область пропитана соответствующим инвентарем, основанным на лексическом, синтаксическом, семантическом и дискурсивном уровнях, а лирическая героиня направляет иронические силы, чтобы способствовать деконструкции укрепленной территории. Эта деконструкция не носит вовлекающего характера, и ее функция расщепления на простые факторы не приводит к какому-либо значительному идеологическому эффекту, но она побеждает укрепления поэзии, зрелой, чистой и независимой. О авангардной традиции рождения, постмодернистской резьбе. Национальные традиции и религия зиждутся на чувстве принадлежности (дом как идеолог), святынях и праздниках, твердо установленных точках проверки личности. Конфессионально-интимный лиризм, а также пафос как его неотъемлемая часть проистекают из эмоциональной стратиграфии, заметного положения лирического я и широкого спектра тематических ситуаций, связанных с погружением человека в себя или столкновением с миром.
Готовая программная песня, открывающая сборник Trojica, деконструирует традиционные схемы, используя фигуру correctio (от имени отца / от имени дочери), дискурс гнома (если дом хороший, волки будут), устный литературная синтагматика (змеиная неверность) и культурные знаки (Негош, Андрич, Лалич). В иронии конфессионально-интимной лирики выделяются стихотворения (Треугольник, Свидетельство о рождении), в которых сентиментальная подвижность текста блестяще достигается сменой более длинных и коротких стихов, стихов в скобках, объясняющих позицию испытуемого, и по сути дела. приблизьте автора и тему и сделайте менее риторическим. что затрудняет прохождение песни дороги (я раздуваю некоторые тактики / я надеваю пылающий кез / эксклюзивные дизъюнкции).
Интересны некоторые сегменты коллекции. Прежде всего, определение женского субъекта, ирония многочисленных культурных знаков, гиперболизация и эмфатизм, гротеск. Определяя женский сюжет, лирическая героиня прибегает к ироническому определению (ни Пенелопа, ни Бабарога), обращаясь к стихам (Моя жена отказывается носить мужское оружие / вместо этого пишет / вяжет / и застегивает нижнюю юбку на двойных спицах). Письмо можно выделить как вершину восприятия Кристевым женского субъекта в форме определения согласно так называемому. отцовская санкционированная культура. Кристева прямо называет материнство и поэзию двумя охраняемыми зонами. Ирония различных культурных знаков (Эдип, Электра, пафос, гибрис) служит всеобщей карнавализации отработанных культурных смыслов, из пепла которых должны появиться новые плоды для новой поэтики и новой поэтической реальности в целом. Гиперболизация и эмфатизм - важные характеристики языка и смысла этой поэзии. Они проистекают из силы иронической речи лирической героини, переводящей упомянутые примеры из стилистического пласта в поэтический. Гротеск предстает как продукт иронии (высохший / плачет с колыбели) и читается как усиленный поток иронического заряда.
Литературный опус Катарины Сарич становится все больше и сильнее. Поэзия в этой книге представляет собой новый, более сложный шаг вперед в определении постмодернистской поэтики с авангардным навесом, тонким использованием иронии и умиротворением старых концепций для открытия новых. Таким образом, мы можем с полным правом сказать, что Катарина Сарич принадлежит к важным региональным поэтам молодого и среднего поколения.
Теги:
Сочинение
Катарина Сарич
Олово Лемак