Вожатый под всеобщий смех
сказал:
— Бывает, хоть и редко -
задачки шпаришь лучше всех,
но по годам ты - малолетка...
Он, лучшим галстук повязав,
увёл отряд на голос горна.
А я у школы на глазах
тогда расплакался позорно.
Обида мне не по нутру,
но признаваться было больно,
и я утюжил поутру
свой галстук шёлковый крамольный.
Я помню — радовалась мать,
и папа улыбался скупо.
Ну как мне галстук тот снимать?
... Пеняли мне на мой проступок.
И даже донесли в райком.
Завидовали октябрята —
я пионером стал тайком
и галстук под рубахой прятал.
Когда поймали — бей, ломай! —
молчал я, как военнопленный.
А в окна школы тёплый май
лупил сиреневою пеной.
Собрался целый педсовет.
Вскочив, отчаянно-неистов,
своим мучителям в ответ
я крикнул:
— Все вы тут — фашисты!
И кто-то предложенье внёс:
— Пусть РайОНО подскажет меры!
А там смеялись:
— Вот вопрос!
Примите парня в пионеры..."
... И вихрем понеслись года
в коммунистическое чудо.
О, как хотели мы туда,
и как рвались потом оттуда!
Но тем совсем не удручён,
любуюсь я —
без сожалений,
как май играет кумачом
на белом мареве сирени.