Полине
Когда закат затеплится малиново,
не сплавиться ли снова за налимами
по ленте остывающей реки,
где сосны вековыми пилигримами
вдоль полусонных склонов, нелюдимые,
бредут к заливам... Лбы и островки —
приволье для кочевья лебединого,
а воды с бирюзовыми глубинами
сочнее, чем Мальтийский фиолет;
там лилии кружатся балеринами —
меж их ногами, тонкими и длинными,
налимы ходят сотни тысяч лет.
Как вспомнишь эти льющиеся линии
ленивых тел и плавников оливковых,
хвосты вальяжные, усатый славный вид,
навалится печаль неодолимая —
ведь у налимов тоже есть любимые,
им по зиме опять на нерест плыть...
Похоже, не сидеть в ночном под ливнями
осенних звёзд, и фрикассе налимьего
не пробовать... Не велика беда!
Пускай лоснятся шёлковыми спинами
среди лазурных лун с лиловой тиною —
держи весло!... покормим, как всегда.