Д Ж О Н Л Е Н Н О Н
1
НАМ БЫЛО ВСЕГО ТРИНАДЦАТЬ!
МИР РОЖДАЛСЯ БУДТО БЫ ВМЕСТЕ С НАМИ.
ВРЕМЯ СМЕЯТЬСЯ И УЛЫБАТЬСЯ.
А МЫ ВЫБИРАЛИ: ПРИНИМАТЬ ИЛИ ОТРЕКАТЬСЯ
ОТ ВОЙНЫ ВО ВЬЕТНАМЕ,
ОТ ЯДЕРНЫХ ВЗРЫВОВ,
НАМ БЫЛО ВСЕГО ТРИНАДЦАТЬ.
НАМ КАЗАЛОСЬ ВСЁ ЛОЖЬЮ.
НАМ ХОТЕЛОСЬ ЛЮБИТЬ И ВЕРИТЬ.
МЫ НАИВНЫМИ БЫЛИ, НАВЕРНОЕ,
ЖИЛИ В СКАЗКЕ ДЕТСКОЙ, ВОЗМОЖНО.
ЭТА СКАЗКА ЛОЖИЛАСЬ РУИНАМИ,
ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫМИ ВСТАВАЛА ЗНАКАМИ.
ХИРОСИМА ЗА ХИРОСИМАМИ, НАГАСАКИ ЗА НАГАСАКАМИ.
БОЛЬНО БЫЛО НЕВЫНОСИМО.
ЖИТЬ ХОТЕЛОСЬ – И ДЕТИ ПЛАКАЛИ.
МИР ОГЛОХ И ОСЛЕП В ДЫМУ
И ОГНЕ УЖАСНЫХ ПОЖАРИЩ.
МЫ НЕ ВЕРИЛИ НИЧЕМУ…
ШАР СТЕКЛЯННЫЙ РАЗБИТЬ БОЯЛИСЬ.
ЧТО ТВОРИЛОСЬ НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ?
ОТ НАПАЛМА И ПУЛЬ ГИБЛИ ДЕТИ.
МЫ НАПОЛНЕНЫ БЫЛИ ПРЕЗРЕНЬЕМ
К ОБЕЗУМЕВШЕМУ ВДРУГ МИРУ.
РАЗВЕ ЭТО ПРОЗРЕНИЕ:
УБИЙЦЫ – КУМИРЫ?..
2
По ту сторону радиоприёмников
Бесновался безумный мир.
Страшный треск бил в эфир.
Умирали освобождённые.
Угнетённые восставали.
А я сидел на концерте
Двадцать седьмого декабря
Где-то там, в Ливерпуле.
Я, по почте отправленный
В синем международном конверте
В душном зале сидел на стуле
И рождался вместе с битлами.
Что несут нам сегодня,
Ливерпульские скалы,
Волны Атлантики
Из—за океана?
Туманы?
Но радиоголосами
Прошагали битлы по Земле.
По Нью-Йорку,
Чикаго и Пятигорску.
Своими глазами
Я видел их в Лондоне.
Только во сне.
В Лондоне.
В Лондоне.
В Лондоне.
В шестьдесят третьем году.
…
Словно колокол –
Лондон
Часами туманов
Биг-Бена
Наплывает по Темзе.
Солнца осколками
Светится окнами
Лондон.
Вестминстер.
Англия, Франция,
Крики: «Измена!»
Уплывают по Темзе
Белоснежные лайнеры,
И прощается с ними
Затуманенным обликом
Лондон.
Беззвёздные,
чёрной влажною ватой
ночи
давятся в Темзе
холодным туманным огнём.
Клод Моне
с кистью зябнет от холода.
Память вписывает
в вечность
торжественный колокол –
- Лондон
часами туманов
Биг-Бена.
3
Я плыву в скорлупе ореховой
Сквозь бушующий океан,
А вокруг туман без прорех
И одиночество.
Нет рядом со мной
Джона Леннона
И никогда не будет.
Только песни его
Во мне.
В Пятигорске туман,
Над аллеями, парками, скверами,
Над домами, садами,
Над рекламами скверными,
Над «Дедами».
Осень залётная поздняя
Тихо сходит с ума.
Особенно громко ночью в тумане
Кричат перелётные птицы –
Стая за стаей
Над улицами пролетая,
Время стремительно мчится.
И в окнах –
Переплетённые лица,
Скукой сведённые скулы,
И фонарщик сутулый
Фонари зажигает…
Я вышел в город ночью тёмной,
Туман в лицо летит сухой.
Один фонарь – и тот бездомный.
Один напев – и тот глухой.
Вылит в улицы вечер,
В вечность отложены встречи.
Мёрзнут фонтаны «Деды»,
Я в красном трамвае
Куда-то еду, еду, еду…
Остановка «Цветник» -
Ни единого пассажира.
Я и город – такие чужие.
Спрятан Машук в тумане,
А в «Машуке» ресторане
Спрятаны те,
Кто убивает поэтов.
Рядышком где-то
Кинотеатр «Машук».
В фильме – Последний Выстрел,
В песне – последний звук.
В час полуночный
Иди мимо кладбища
По Белой Ромашке,
Станции Лермонтовской,
К месту Дуэли поэта.
Не похоронят нас на кладбище,
Вообще не станут хоронить.
Из нас устроят склад вещей,
Напишут вместо епитафиии,
Что Пятигорск поэтов чтит.
Мы улыбнёмся с фотографии
Всепонимающе почти.
Мы – дуэлянты окаянные,
Нам ли о жизни сожалеть?
Глаза жандармов оловянные,
Молва толпы – узда и плеть.
Нам пули лить не обязательно,
Мы сами катимся с горы.
Чутки поэты и внимательны
В границах собственной поры.
Вдруг лопнула гитарная струна,
И светло улыбнулся Паганини:
Всё в той же связи времена
От принца Датского доныне.
4
Я рисую сегодня
красками чёрными
Небо.
Полдень.
Декабрь.
Восьмое число.
Стало просторнее:
Сделано зло.
Упала звезда!
Звезда!
Звезда!
Звезда!
Леннон кончился на Земле.
Леннон начался на звезде.
Будто юность моя расстреляна,
Будто совесть моя распята,
Будто годы мои растеряны,
Будто предано то, что свято.
Помню, радиохулиганы
Принесли в Пятигорск битлов.
Слушал я, затаив дыхание,
Не понимая слов.
Битлы сходили
Со страниц «крокодильих»,
На них грязь лили,
Их клеветой травили.
Их запах топтали
Серьёзные дяди и тёти
В газетных страницах
(Когда-нибудь вы поймёте,
Как эти дяди встали
С Иудой, Дантесом,
Мартыновым,
Чэпменом).
Карикатурные лица
Длинноволосых битлов
Ханжей заставляли злиться,
И чёлки по самую бровь
Стали для этих ослов
Красной тряпкой быков.
Мальчики с длинными волосами,
Вы обо всём забыли,
Как по Бродвею провинциальному
С гитарами и транзисторами
Часами
Вы вечерами бродили,
Как вы грубили,
Как вы дерзили…
Весь мир оброс волосами и ножницами.
Битлов втаптывали в землю,
А они к нам спускались со звёзд.
С такой верой в чистое,
Светлое, новое,
С такой верой в крушение
Лицемерия,
Что мы не верили их гонителям,
Отращивали волосы,
Брали гитары
И дерзили взрослым.
Я словно прозрел:
Иду по городу
И узнаю по лицам
Тех, кто их ненавидел,
Хотя не знал, не понимал,
Не видел,
И тех, кто теперь их предал.
Они пели о насилии,
Которое оставили нам
Их гонители –
Нам лгали,
Что они проповедуют насилие.
Они пели о разврате,
Который оставили нам
Их гонители –
Нам лгали,
Что они проповедуют разврат.
Они пели о наркотиках,
Которые везли нам
Их гонители –
Нам лгали,
Что они проповедуют наркоманию.
Есть такая у взрослых игра:
Постоянно обманывать, лгать,
То, что плохо – хвалить,
То, что умно – ругать,
Свои деньги скрывать,
А чужие считать,
Друзей предавать,
Любовь продавать,
Человечность скрывать –
Напоказ её выставлять.
Подлеца мудрецом называть,
Мудреца обзывать,
Всей толпой на него нападать,
Унижать и терзать.
Убийц натравлять,
На костре поджигать,
А потом слёзы горькие лить,
После смерти хвалить,
Водку горькую пить,
Чтоб всё это забыть,
Но назавтра опять
Воровать, убивать,
Равнодушно стоять,
В спину подло стрелять.
За идею, за Бога, народ
Набивать свой вонючий живот.
Бить бездомных собак,
Деловито топить
В ведре грязном котят.
Тех, кто нищ – презирать,
Тех, кто слаб – обижать,
И смеяться над ними
С дружками своими.
Себя неустанно хвалить,
Чтоб в достатке и золоте жить,
Чтобы смыть первородный свой грех,
И ещё делать множество дел
Надо в этой безумной игре.
Обман – это обмен
подлости на другую подлость,
С выгодою обмен
квартирой из области в область,
В лучшем районе города
с видом на Статую Свободы,
а с кухни – на лес берёзовый.
Твари!
Послушайте меня,
продажные твари.
Я выписал вам квитанцию
и справку сразу,
свидетельствующую,
что все вы ублюдки,
что вы, за руку
не пойманные,
стоите, историей понятые
и приговорённые
к презрению.
Не подлость –
действительный судья.
Вам приговор
вынесет подсудимый –
я.
Послушайте, твари!
Всё, что продано –
не куплено.
И обман – это обмен
подлости на ту же самую подлость,
Выгодный обмен
в одной исторической области,
Иуды на иудины денежки,
нынешнего блеска
На тусклый хлам истории.
5
Я люблю тебя
Восемь дней в неделю.
Ты вчера
Шла аллеей,
Мишел.
Видишь, - щёки
Заката алеют,
А вчера…
Вчера рассвет хорошел.
Вернись!
Вернись в Советский Союз!
На сердце страшный груз.
Ты только представь:
Нет границ!
Море счастливых лиц!
Но гитара твоя
Пока ещё плачет,
С фотографии нам улыбнись:
О тебе мы поём – значит
Продолжается жизнь.
Да, если жить – так жить!
Раз любить –
Значит
Восемь дней в неделю,
Раз любить –
Значит
Любить.
Помнишь, может быть,
Мы с ними пели:
Я люблю тебя.
Любовь
Нельзя
Купить!
Я хотел вам рассказать,
Как я любил когда-то,
Правда,
Это было так давно…
В Клуб Одиноких Сердец
Открывается дверь.
Пеппер и Леннон стоят на пороге.
В помощь друзей непременно поверь
На монастырской дороге.
Пусть будет он
Путеводной звездой
Через Вселенную,
Где в объятьях
Молчанье и грохот
Музыкой строгой и стройной…
Буду ль я нужен вам,
Когда мне будет
Шестьдесят четыре,
Любимая Рита?
Вы говорите,
Что хотите революцию?
Да!
Все мы хотим изменить мир!
Но вы говорите о разрушении?
Нет!
Любите!
Любите жизнь!
Потому что земля круглая.
Потому что ветер высокий.
Потому что небо голубое.
P.S. I Love You, Lennon.
Post-post:
I Like To Be
The Beatles.
Ты, мгновение, всё равно остановишься.
Сердце встретит ли жало стальное,
Пулю, яд или всё остальное:
Ты в мгновение старым становишься.
С берегов Потомака,
Закованного в небоскрёбы Гудзона,
Слышу:
«Индеец, собака,
Хорош только мёртвый!»
Америка вынесет крест.
Голгофа её крута.
Христос до конца не воскрес,
А Леннон не умирал.
Встаньте.
Нити оптического прицела
Замерли снова,
Замерли стрелки часов.
Леннон выстрелом из револьвера
Убит.
Нью-Йорк. Америка.
Декабря восьмого.
1980-81 годы
+
© Copyright: Август Май, 2015
Свидетельство о публикации №115021407867
Рецензия:
Действительно, написано интересно и читается хорошо.
"Я помню, каждая пластинка "Битлз" давала нам больше, чем школа за год...".
Александр Савинский 19.09.2016 10:57
Спасибо за отзыв. Признаться, я битломаном стал чуть-чуть не сразу, тогда много появлялось нового, а я считал себя поклонником Пола Анки и Клиффа Ричарда. Они стали звучать плотно у радиохулиганов с лета 1964 года, тут уже всё прочее отошло в тень... Но, всё же, все три первых альбома Битлс так и крутятся у меня в голове, правда, чехардой, я по альбомам их узнал уже когда они распались...
Август Май 19.09.2016 12:27
Достать советские пластинки Клиффа Ричарда, выпущенные "Мелодией" в середине 70-х - моя давняя мечта...
Но, боюсь, неосуществимая.
Александр Савинский 19.09.2016 12:41
Да, многое стало далёким... Я пластинки не собирал, так что сейчас трясусь над дисками и скачками, как тот Скупой... Кажется, тех времён я прослушал всё и неоднократно, хотя даже в таком большом объёме иногда вижу пробелы (скажем, Конгрэтюлэйшн я не нашёл, с какого альбома...).
Август Май 19.09.2016 12:49