я сожгла свою нору-дыру
испугавшись, что в ней и помру
она стала мне слишком мала
хоть полжизни её драила-мела
Всё – сказала, больше не хочу!
я в ней как чокнутый чингачгук,
сверчок за душной печкой
скворец в малометражной скворечне
зашуганный скопец
домохозяйка, что ненавидит свой застиранный чепец
пошла босой, как Одетта
и увидела сразу все чудеса света
цветущий зимой сад, занесённый снегом
рассыпанную в небе соль с еврейской телеги
Иордан, в котором вечность бурлит
стаи разноцветных диковинных рыб
на морском дне
знаки на камнях о последнем дне
верблюдов в пустынях
солнце, что садится отдыхать на их горбатые спины
Моисееву гору
горы чужого счастья, веры и горя…
как пошла, так меня уже не остановить
ведёт меня всё дальше и дальше горизонта закатная нить
камень мне подушка
еда – волчья сныть
хочешь, шепну на ушко?
я меняю золото на дороги
жизнь – на слова
что улетают, как птицы
что понятны кому едва
кормлю с руки своего убийцу
завтра я отправляюсь на Балтийский залив
что прохладен и нетороплив –
с душою его говорить
гладить волну солёного ситца
хвойный ветер губами трогать
приходи на меня посмотреть
я уже почти приручила смерть:
в черном лабиринте
нет, не Минотавра – черного Единорога…
_________________________