Я с мужиками не торгуюсь:
По нраву, платят - отдаюсь.
Я знаю, что в квадрате улиц
Здесь лучшая. И я не злюсь,
Когда подругу выбирают,
Толстушку, мать двоих детей.
Ей наши даже помогают.
А ненавидим дружно всей
Семиголовою бригадой
Бандита. "Папу". Палача.
Любую может, если надо,
На "хор". И может сгоряча
Сломать ключицу, руку, ногу.
Мы можем "без вести" пропасть.
И никого не будет трогать,
Куда пропали. Наша власть
Таких, как мы, не защищает.
Им "папы" платят. Их прощают...
Отклик жены:
Под фонарём, дрожа в ознобе,
«Ночная бабочка», без сил,
Ждала, чтоб кто-нибудь (да чтобы
Богатый) в "Мазду" посадил.
Но вместо "Мазды" "Запорожец"
Остановился: «Заползай».
Девчонка с недовольной рожей
Залезла. И в тепле глаза
Закрылись, сон сморил путанку.
Проснулась – тётка за рулём,
Ей кофе сунула, баранки.
— Ну, что, поговорим вдвоём?
Жила тут Светка с Привокзальной.
Не жадная. Нам, детворе,
Дала однажды новый спальник,
Потом забыла во дворе
И не пришла за ним. Увозом
Её приезжий замуж взял –
Так объяснял папашка. С возу
Упала, мол – дак легче, знать
Кобыле, что тот воз тащила...
Вернулась Светка по весне
Потасканная и зашиблась
Потом от пьянки – как во сне
Однажды еле-еле влезла
На двухступенное крыльцо.
Там и нашли её нетрезвой,
Ножом изрезано лицо.
Записка, вроде завещанья,
Была прикноплена к столу
В квартире: «Вам мои страданья
Пришлись, наверно, по нутру?
Так помните, соплячки-девки.
Нет в мире никакой любви.
Живите мозгом, а "пипетки"
Все одноразовы. Увы.
Не поддавайтесь уговорам
Речистых бравых казачков».
Про Светку позабыли скоро.
Закон неписанный суров –
Самоубийц да кто гулящий
Покончил с жизнью, говорят,
Что вроде псов каких пропащих,
Всех за оградой хоронят.
К чему я это? Ты вот тоже,
За ремесло "любви" взялась.
Подумай, милая. Не гоже
Мараться грязью, будь хоть князь,
Хоть уркаган какой проезжий –
Краса и молодость пройдут
И сгинешь ты сугробом вешним,
Погреться черти позовут.
— Ты, тётка, знаешь лишь по книжкам
О голоде и нищете!
— Я, девочка, – одна, кто выжил,
«Ночная бабочка», из тех...
Спасибо, Лучик!