все мысли её — не её.
она их украла.
точно так же, как цвет волос,
походку, взгляды,
манеру говорить, заправлять рубашку
только на одну сторону,
делать чай по утрам и кушать
запечённую курицу на ужин.
у неё нет себя — она украла
чьё-то тело и чьи-то принципы,
потому что строить себя самостоятельно
трудновато в потоке столь разных и ярких.
не остаётся палена и дров
для костра в груди из пенопласта,
чтобы согреть украденные фаланги пальцев
и бледность губ.
на них трещины от северного ветра
и частых мазков языком.
их она тоже украла.
шрамы, родинки, вздохи,
пряди, изгибы, вмятины,
ключичные ямочки, линии ладоней,
выпуклость колен.
ей не было грустно или тоскливо:
состоящие из сворованных частиц
не умеют скучать по тому,
чего никогда не существовало.