ты постоянно в моей никчёмной голове —
там тараканы, кажется, уже построили для тебя мавзолей.
я голосую за то, чтоб забыть, но тараканы пока в большинстве,
говорят, мол, с любовью к тебе я им гораздо милей.
я с ними не согласна, поэтому планирую их всех отравить —
уже прикупила от тараканов средство,
ещё бы купить что-то такое, чтобы тебя разлюбить,
но желательно безо всяких последствий.
ну, знаешь, чтоб лекарство от тебя не вызывало зависимости,
как таблетка от боли — раз выпил и все прошло.
чтоб, утратив чувства к тебе, к другим не терять искренности,
даже если после тебя другим доверять тяжело.
а что, если я застрелюсь?
может быть, так ты выйдешь из моей головы,
я так, наверное, больше точно ни в кого не влюблюсь,
даже будучи призраком, наблюдающим, как кто-то на могилу принесет полевых.
ты продолжаешь утекать сквозь пальцы
и намертво отпечатываться в памяти.
мне скажет знакомая: да вы просто тупые страдальцы,
вернитесь друг к другу, чего упрямитесь?
нет, я не гордая, но очень боюсь узнать,
что тебе на меня действительно наплевать.
наверное, мне проще в муках тебя вспоминать
и в дикой агонии по тебе, дураку, горевать.
но, если ты скучаешь, можешь мне позвонить
или хотя бы написать, чувства свои показывая,
пока продолжает рваться тонкая нить,
что нас и раньше-то хреново связывала.
ты не мог бы не дать ей порваться?
прошу не за себя, мне тараканов жалко,
им же в голове некуда будет деваться,
когда они поймут, что я потеряла тебя, как чёртову зажигалку.
я не знаю что хуже, больше с тобой никогда не заговорить
или снова утонуть в твоей фальши,
но вселенную хочется как-нибудь перехитрить,
чтоб твоей оставаться и дальше.
видишь?
я просто сошла с ума
в первый же день твоего ухода.
тараканы, умирая, решили, что настала чума,
окружающие подумали, что сумасшествие — это новая мода.
после тараканов я хочу убить в себе всю надежду,
что между нами ещё что-то будет.
пойми, я ведь только тобой и брежу
и меня в лихорадке все никак никто не разбудит.