Легко творит о войне, кто пребывал вовне.
Кто не мерил длины дорог обрубками своих ног.
Кто не дрожал в окопе в своем и чужом дерьме,
когда ангел смерти Люфтваффе жизнь менял на сухой венок.
С послевоенных маршей года перешли на бег,
но в фильмах, умах и шаржах вольготно было войне.
Ветеранов валила старость, дряхлел и двадцатый век,
а те, кто ещё остались, тонули в дешёвом вине.
Бациллы войны жируют в школах, домах, детсадах,
всё больше грозя Европе, мол, можем и повторить.
Ковёрные маршируют в фальшивых значках-орденах,
пряча в парчовой жопе серую правды нить.
Помню живого деда, как в мае, в девятый день,
медалью прикрыв заплату и посетив Продмаг,
водки чекушку к обеду под тополь, на старый пень
он ставил и пил, и прятал скупую слезу в кулак.