Послушай,
что ты теряешь,
если хотя бы на один вечер
расстанешься со своей головой,
доверившись зову сердца?
Накроешь в гостиной большой стол,
расставишь любимые свечи,
в вазу - букетик белоснежных цветов.
Morbidezza...
Страшно выжать
из звонка звонкий звук,
словно это ядерная кнопка президента
или последняя голубая фишка,
упавшая на зелёный, суконный стол.
Где-то
глубоко,
под молочно-бледным пальто,
«бельведером» платья
и тонкой кожей -
вздрагивает
и мой тоже
шар с кровью,
щёлкает затвором.
Снова сердечный пейнтбол...
Ракета взрывается на старте,
чёрт бы меня/тебя побрал!
Платье...
Под его подолом -
спрячется половина Европы.
В пьянящем, спортивном азарте -
через порог как на пьедестал
своей глупости,
захожу/восхожу...
Кто ты?
Ответь мне, кто ты?!
Улыбаешься...
Руку протягиваешь, рукав до локтя.
Отодвигаешь стул.
- Шато Латур? Шестьдесят девятого...
- Нет, спасибо...Ещё три года в запасе...
Скривился в гримасе
отвергнутого любовника,
но выдохнул гнев и вздохнул,
отыскивая «слабое звено»
на женских прелестей
живом «иконостасе»...
В метастазе горячих пальцев
холодный расчёт -
прорасти в моё тело стеблем,
как ствол мадаке.
Тот бамбук,
что влюбившись в столетие раз,
зацветёт и умрёт,
как Лурье умерла в Пастернаке...
- Послушай...
Что ты теряешь,
сколько-то грамм золотого сплава на
безымянном пальце,
в конце концов?
Скука и...
Рутина и скука...
- «Не пей вина, Гертруда»...
Шестьдесят девятого,
когда есть первый...
Это не я сказала...
Гребенщиков...
- Стерва!
Нет...нежная сука...
Выстрел последний...
- Живой?
- Готов.
- Бедный...