Снега за зиму выпало столько, что никакая весна не возьмет.
Сугробы несметные, вальяжные, уверенные в себе.
Приходи март, приходи апрель- куда там!
И блестело, переливалось на мартовском солнце безбрежное пространство. Уходило за горизонт в леса до самого Мурома.
Разве ж возьмешь?
Ан нет! Права, права народная мудрость. Капля камень точит.
И капали капли с крыши, и лились ручейками в водосток и убавлялся снежный мир день ото дня, день ото дня.
Только по ночам возвращались некрепкие морозы, покусывая да напоминая, но не делая погоды.
Весна!
И Петров так думал поутру, подымаясь с постели- весна!
Но думал он не поэтически, а в узко практической плоскости.
Ему надоела зимняя нехватка воды.
За питьевой то ходили на родник и в самый мороз. А по хозяйству- снег топили.
Не натопишься.
Надо было насос запускать. И скважину разрабатывать, которую на зиму консервировали.
Тонкое дело. Насос капризен и каждую весну демонстрировал характер. Чихал, ворчал, воздух невесть где подтягивал.
Редкие дачные мужики разделились во мнении.
Одни говорили скважина нехороша. Заиливается, забивается. И надо весной воду вовнутрь накачивать.
Другие не соглашались. Нормальная скважина- говорили они.
А надо насос сменить. Насос нехорош.
Но Петров поступил по своему.
К насосу он привык. И со скважиной свыкся.
И не хотел менять ни того, ни другого.
Разложил на тряпице два разводных ключа, отвертку, пассатижи, лейку с острым носиком, чтоб воду в насос заливать. И мелочь, хоть и незначительную, но необходимую: лен, прокладки резиновые разные, хомуты для затягивания шланга, тюбик масла машинного.
И присел на минуту.
День задавался славный. Мягкий, с просветами. Самое то для работы.
Если бы Петров курил, он бы и закурил в безмыслии.
А тут осмотрелся и прислушался.
По улице шла, едва ковыляя, сморщенная, как гриб, Зоя Васильевна.
"Здрасьте!- закричал Петров что есть мочи. Но та не услышала поскольку была глуховата. Петров проводил ее взглядом до поворота с грустным чувством.
И тут послышался лай.
Лаял старый приятель Звон. Прохожих попугивал. Для порядку.
"Привет, привет- сказал ему Петров про себя.
От Звона мысли Петрова переметнулись невесть почему к внуку Тимофею.
Тимофей приезжал на каникулы и все каникулы просидел в доме. Шел дождь. И Тимофей развлекался с айфоном.
Раньше внук оставлял деда головастиков сторожить, чтоб те, превратившись в лягушек, не упрыгали.
А теперь он вырос и стал другой человек. Может и хороший и славный но незнакомый для Петрова.
И Петров самую малость грустил.
..Поймав себя на грустных мыслях, Петров встрепенулся.
Что это я?!- и вернулся к делу. К насосу.
Открутил болт на корпусе и стал лить в малое отверстие воду. Осторожно, но все одно расплескивая темную речную воду по полу сарая. Лил пока переливаться не стала.
Взял ключ разводной и стал болт закручивать. И надо было закрутить плотно. Так, чтобы воздух не подтравливало. И давление держалось нормально..
Петров высунул язык от усердия, но головка болта стесалась и не удавалось плотно закрутить. Ключ срывался так, что поцарапал руку.
Едва едва удалось зажать нормально.
Потом Петров аккуратно закрутил накидные гайки. Потряс пластиковые трубы рукой. Подергал. Прочно. Запустил.
Звук пошел ровный и бесплодный. Видно что воду не захватывало.
Петров, чтоб заладилось несколько раз включал и выключал насос. Но не шло.
Надо было дать насосу время на раскачку.
Все одно не шло. Звук по высоте не менялся.
Неужели болт, гад эдакий, не затянулся. А другого то и нет.- подумал Петров
Петров отошел от насоса, чтоб не нервировать его. И уселся на любимый красный стул, делая вид, что он ни при чем и только природою любуется.
Обхитрив машину, вдруг решительно поднялся, стрельнул острым глазом.
Накидная гайка у сгиба пластиковой трубы ему не показалась, Он взял паклю, вытянул из нее нить и плотно обмотал у основания и зажал хомутом намертво.
И включил. Насос, подумав с минуту, вдруг заурчал неровно, повысил тон, заметался и стало слышно как бурчит вперемежку с воздухом подземная вода.
"Ну и Петров! Ну и молодец!- похвалил Петров сам себя.
...Он лежал, бросив куртку на траву и задрав ноги, щурился на солнце.
Вода весело журчала, наполняя большую синюю бочку.
Подошел сосед, Афанасий.
"Ай да вода, Петрович! Журчит"
"А то- радостно отозвался Петров."
"Смотри ка. Уж всклень налилось"
Петров встрепенулся.
"Всклень? Что за слово такое?"
"А ты не слыхал?"
"Не слыхал, Афанасий. Как это?"
"Ну как? Как полная нальется. Доверху".
Петров попробовал словцо на зуб и удовлетворенно хмыкнул.
Афанасий ушел, пришел малец лет трех, не более.
А Петров как раз газон протыкал
"Что это вы делаете?- глаза у мальчика загорелись.
"Газон протыкаю. Чтоб трава дышала".
Малец заулыбался и долго стоял, глядя на Петрова восторженным взглядом.
...Ранним вечером Петров решил прошвырнуться. По Просторной улице на Центральную и к старой водокачке. А затем по тенистой улочке, примыкавшей одним краем к садовому товариществу, а другим к лесу. На самом углу строился дом. Огромный ребристый каркас его поражал почти корабельной величиной. Молодое дерево еще пахло, струилось, волновало.
"Идет, идет жизнь,- подумал Петров. Народ строится, едва заметно но строится. И больше строится, чем продается.
А в выходные и вовсе жизнь идет. И внуков привозят снова и даже дети, самые неблизкие к дачам и те глаз кажут.
Легкая Петровская печаль прошла.
Лес по прежнему пах, прохаживалась с трудом неизменная Зоя Васильевна, носились с легкостью новые, пусть чужие, но и нечужие тоже внуки, журчала вода, встряхивался от неудач и ошейника резвый пес Звон.
Петров заулыбался и выразился про жизнь сочным Афанасьевским слогом:
"Всклень"!.