* * *
В тугую катушку совьётся берёста,
потянется дым через тёмную росстань,
и юркое пламя запляшет, гляди,
туда и сюда по сосновой сушине.
А тени обнимут руками большими
тебя и меня. — Никого не суди, —
насупишься ты. — Да и кто мы по сути?
Четыре четырки и что-то, что крутит
по свету без устали. — Милая Шу,
я больше не буду, клянусь, ну не буду…
— Да что с тобой делать? Такому якуту
долби-не долби… Ах, тогда подышу
на нежные руки твои, забирая
в ладони свои. Над планетой, от края
до края небес рассыпаясь, миры
летят в тишине, из которой ни слова.
Костёр ворохнёшь, и бескрайняя прорва
заметит тебя по круженью искры.
— Мы всё ещё живы,
о Господи!