(Триптих)
1
Всё вечное бессмысленно, в пустыне,
Бог весть куда песочные часы
Ещё идут, но в жилах кровь не стынет,
От хода их, и не дрожат весы,
В руках у вечности. Закаты и восходы,
От дня творения до сумрака исхода,
Приходят в срок, вот только цель похода
По бесконечно долгому пути
В струе реки, в которой нету брода,
Или куда повторно не войти.
Как облако, растаявшее в небе
Один – среди вселенской пустоты
Я прохожу свой путь - из были в небыль
Сквозь тернии привычной суеты.
Утративший и литеры, и слоги,
Перечеркнувший нотные листы,
На не ведущей никуда дороге
Без широты души и долготы,
Без времени - в котором были Вы
Живу, теперь, отныне и до ныне,
И нет, пересекающихся линий
Нет ревности, нет страсти, нет любви…
Мне в Замысел такой проникнуть сложно,
(По - крайней мере, я бы так не смог)
А если всё, во что я верил - ложно,
Как одинок, всегда живущий Бог!
2
Я обвинял её по существу,
И резал правду - матку по живому
Должно быть, претворялся, что живу,
Впадая в летаргическую кому.
Да, не святая, к берегу другому,
Своей рукой, направившая плот,
На прошлое взглянула по-иному,
Причалила, но ведь, и я не Лот.
Нет, соль земли не выступит на коже,
«Мурашки» по спине не пробегут,
Прокрустово отныне будет ложе,
И Путь в кольцо окажется замкнут.
И очевидней, с каждым «новым шагом»
Безумие умершего для всех -
Какой бы светлой не казалась сага,
Каких бы ярких не было утех.
И, словно, основной вопрос разгадан –
Смешались благочестие и грех.
Бессмертия, дышащего на ладан,
Передо мной мерцал тревожный блеск.
И в позднем осознанье покаянья
Я сдюжил бы, во всём себя виня,
Опять ей протянуть смиренно камень,
Когда – то ею брошенный в меня.
3
Каким же эталон смертным мерить,
Предвечным им отпущенные дни?
Я думаю, что жизнь - есть страх потери,
И вера страху этому сродни.
Я ощущаю кремний на губах,
Хамсин надул благую весть с пустыни:
Иллюзии, заснувшие в отцах,
Каким- то чудом пробуждаясь в сыне.
Поднялись словно тесто на дрожжах
И снова, где- то баба на сносях,
И небосвод опять иссини – синий.
Да, выводил узоры на воде,
Да, на песке зыбучем строил стены,
Но силуэт её без светотени,
Взошёл на ослепительной звезде
Уйдут со светом юркие парсеки,
Всё тленно в этом и других мирах
Мне говорят, что смертных время лечит,
Измеренное в световых годах.
И свет уйдёт за горизонт событий,
По слухам, там нет, даже, пустоты.
И страх уйдёт, и я уйду и ты
От тягостных житейских перипетий.
И лишь, любовь, не ведущая страх,
Останется, и будет попран мрак.
Включая тех, кто жизнь попрали жизнью,
Сольются снова в солнечных лучах
И небеса зальёт небесной синью
Без Смысла без Идеи… Просто так.
Она сверкнёт, как молния в ночи
И небеса разверзнутся мгновенно.
Должно быть, одинаково нетленна
Безгрешная и грешная любовь.
Умолкну я. И ты, и ты молчи:
Не нужно ни тумана, ни покрова,
Она была всегда, ещё до Слова…
И, ныне, ей совсем не надо слов.