Ко мне змея залезла нагло в душу,
Зарылась в ней и нанеся урон, –
Раздался гром и полностью разрушен, –
Мой сотканный из мыслей трон.
И нож об сердце изумительно заточен,
И скачут всё быстрей – в рога трубя,
Зарезан был я этой тихой ночью,
И умирал я – исповедуя себя.
Сентябрь друг мой закадычный,
С ним можно выпить, можно спеть,
Один раз в год, да в день привычный, –
Мы с ним златые перстни превращаем в медь.
И он ушёл, пришёл октябрь,
На улице давно уж цвет иной,
Но я по-прежнему мотаюсь пьяный,
Но пьян не от вина – от боли чумовой.
Я не искал поверьте эту птицу,
Она сама мне даровала то перо,
В душе моей навечно раствориться, –
Так было ей когда-то суждено.
Ну, вот опять, мне больно, очень больно!...
И сильно что-то хрустнуло в груди,
Змея подлюка своевольно, –
Сжирает потихоньку изнутри.
Последнее уже почти доела,
Насытиться не может всё не как,
Мне б избежать конечного барьера,
И удушить её в своих руках.
Вино мои совсем не лечит раны,
Отплакано уж всё давным-давно,
Искал я через море переправы, –
И утонул – оно меня заволокло.
Осталось только верить, ждать, молиться,
Я как и прежде в себе любовь храню,
И словно как прекрасную жар-птицу, –
Надеждой, верой – напою.