Я чувствую, что ты в себе взрастил.
Смирись. Не поднимай жестокой бури...»
Красавица умолкла, видя как
Стоящий непокорно брови хмурит.
А Серафим пока ещё лежал...
Желая встать, он не сумел подняться.
Красавица просила паренька
Работою несложною заняться.
Но видимо отдача сил души
Была на самом деле неподъёмной.
Он молод был, неопытен как маг,
Не обладая мощью необъёмной.
Древесный мастер еле-еле встал.
На просьбу он, конечно, отозвался.
Когда он начал краску соскребать,
Красавец чёрный засопротивлялся.
Подумать только, он ведь не был жив,
Но некою незримою волною,
Стоящий парня резко оттолкнул,
Не позволяя действий над собою.
И Серафиму только удалось
Освободить от краски его руки.
Для поединка не хватало сил.
Работа приносила боль и муки.
Царящая всё это поняла
И юношу от дела отстранила,
Сказав: «Что ж, вижу я сейчас тебя
Вслух сказанным пока не убедила.
Так оставайся в маске». Тут она
Ладонь к скульптуре медленно прижала
В том месте, где обычно у людей
Ритмично сердце сильное стучало.
Вокруг обоих проявился свет.
Пространство ярким солнцем засияло.
Виденье оборвалось в тот же миг,
Как только руку девушка убрала.
Внимательно смотря сейчас в глаза
Того, кого лучистостью лечила,
Она вдруг с сожаленьем поняла,
Что полностью всё зло не истребила.
А Серафима будто кто поднял
И притянул к стоящему насильно,
Им кто-то в данный миг повелевал
И этот кто-то был довольно сильным.