Пока она любовью не сыта,
Её не снять, наверное, с креста.
Пусть повисит, помучается баба.
Ей хочется уткнуться в облака.
Вон облако, похоже на быка,
Лежит над ней, исполнено масштаба.
Она взывает к небу много дней,
Торопится душою в эмпирей.
Мне жаль её, подвешенную ныне.
Но в то же время я кляну себя –
Сидящего на ветке воробья, –
За то, что прозябаю на чужбине.
Она – ещё немного – и взлетит,
Оставив тело, словно прозелит,
Финалу тленносущному, распаду.
А мне кружить под крышами домов,
Я к большему пока что не готов.
На веточку пониже тихо сяду...