Домовой ночь спал за печкой,
Утром - грелся на крылечке.
Днём - хозяйством заправлял,
Иногда - в лесу гулял.
Наблюдая раз от раза
Жизнь соседскую в пол глаза.
Рядом с Таниной избушкой,
По соседству, на опушке,
И всего-то в двух шагах,
Дом другой на двух ногах.
Словно с одного яйца,
Как два брата-близнеца.
Там жила другая Таня,
И топилась часто баня.
С ней у мужа - Лешака
Жизнь уж очень не легка:
Баба - лишний раз не тронь,
Прям не женщина - огонь.
Волос рыжий, завитой,
Да характер заводной.
Леший коль её погладит,
Просто так уж не осадит.
Больно штучка горяча!
Впору - вызывать врача.
Раз, придя домой с прогулки,
Отломав с изюмом булки,
С чая малость разомлев,
На завалинке присев,
Созерцая тёплый вечер,
Домовой услышал речи...
- Секс как прежде среди леса -
Никакого интереса!
Всё избито, всё приелось,
Да и страсть куда-то делась, -
Прошептала как-то Таня,
Слово каждое чеканя.
Взгляд упал на кипу книжек.
И скользил все ниже, ниже...
Вдруг, знакомый корешок.
Где закладка - ремешок.
Мельком глянула на мужа:
- Может, новое что сдюжим? -
И давай листать страницы,
Изучая небылицы.
- Это делали, то - тоже,
Это скучно, то - не гоже... -
Глаз цепляет тут качели...
Вот новинка, в самом деле!
Пальцем ткнула перед носом:
Есть ещё, мой друг, вопросы?
Так, кровать скорей к стене,-
Тот направился к жене.
- На поляне есть качели,
Те, последней что модели.
Их, внеся, приладим в дом...
(Что ж, внесли. Хоть и с трудом.)
- Раскачайся посильней,
Да примерься половчей! -
Супротив обычных правил,
Ждать себя тот не заставил.
Раскачался, что есть духа:
- Ну, держись, моя старуха!
Та, обидевшись мгновенно,
Подхватила тут полено.
И, швырнув... В который раз!
Угодила между глаз.
Леший тут же сполз с качелей,
Те, сорвавшись как с турели,
Шандарахнули в окошко,
Превратив все стёкла в крошку.
Там, не ведая интриг,
Домовой присел на миг.
Он испуганно подпрыгнув,
И ногой, невольно, дрыгнув,
Пнул избу в районе паха.
Та, как истинная птаха,
Подлетела вверх стрелой,
Словно мячик заводной.
Таня взвизгнула от страха
Так, что треснула рубаха,
Обнажая бело тело,
То, что прятала умело.
Леший, слыша крик супруги,
Протянул скорее руки,
Чтобы милую спасти,
Да покой с ней обрести.
Только в этот же момент,
С силой, словно на цемент,
Приземлилась их избушка,
Вновь подпрыгнув, как лягушка.
Сотрясая всех и вся,
Разрешений не спрося.
Мимо Тани пролетев,
Лишь задев её рельеф,
Леший вылетел в окно...
Домовой, словно в кино,
Наблюдая игры эти,
Прошептал: "На белом свете,
Не видал такой содом", -
И рванул скорее в дом,
Где и спрятался за за печкой,
Стресс свой заедая гречкой.