А раным-рано поутру, в своём родовом-с имении-с Тульской губернии, пробуждалась "свинцовая задница русской литературы" - графо-князь Лев Николаич Толстоевский.
Надев холщовые портки и погрузив ступни ног в разношенные чуни, бородатый морализатор, выпив кринку парного крепостного молока с вольной рассыпчатой гречневой кашей, отправился с мужиками, обряжёнными во фраки с барского плеча, на тучные покосы.
Спустя 40 минут-с, утерев рафинированный пот-с, "матёрый человечище" вернулся в имение и махнув с устатку рюмку рябины на коньяке, закусил мочёным яблоком, затем присев к поставцу, споро исписал нетленными словесами несколько четвертушек мелованной бумаги и, удовлетворившись содеянным, отправился в спальню потомственной графини - Анны-Софии Аркадьевны Облонской (по мужу - Толстой).
Вследствие плохого (мягко говоря) владения русским-с языком-с Анной-Софией Аркадьевной, Лев Николаевич снисходил к ней по-французски (в котором означенная графиня была докой!).
Минуя церемониальные общепринятые нормы-с, Николаич не став оцеживать комара,а спешно приспустив портки, тотчас пустил своего вздыбленного скакуна Холстомера во весь опор в несжатую полоску ржи графиньюшки…
-А-а-а-х-х..., - срываясь на фальцет, постанывала крупно-стельная Софья Андреевна.
-Ахр-ахр-р-р-р, - басовито и аритмично вторил ей , насупив брови, идиот Лёвушка.
...так - в сиюминутных муках, локальных оргазмах и глобальных корчах, рождалась великая русская классическая литература!