Оговорив кого-то, человек
считает, что добился оправданья
своей ничтожности. Хотя двадцатый век
испорчен проявлением сознанья
существ двуногих – лучше не скорбеть
и вовсе ничему не удивляться.
Жизнь выражается возможностью иметь
центр тяжести; возможностью смирятся
с происходящем в зеркале, и там,
где ни политика, ни время не изменит
привычку общества учить – не по слогам –
свою историю. И, если кто заметит,
как к устью Темзы медленно плывёт
суровый викинг времени, то эта
сенсация, надеюсь, не прервёт
начало листопадного банкета
в повинном городе. Здесь царствует тоска.
И лишь с ветвей летящее богатство
способно, вместе с треском камелька,
подействовать на душу, как лекарство
на тяжело больного красотой
и нежностью... Вина бы мне немного
под эту истину... Но с трезвой головой
сижу, рассматривая клинопись былого.