Раз-два. Нерушимые ставни,
Солнца пластмасса, бравады набат.
Прекрасные своды, обращённые в камни.
Пекло пожарищ. Оловянный солдат.
Застывший посредь не имеющей граней,
Фантазии чей-то, воли творца,
Не сдвинется с места, ведь сколько стараний
Приложено дабы не видеть конца.
Не видеть, как звёзды внезапно померкнут,
В спину уткнётся упрёков молва.
Как всё дорогое, звереюще, свергнут,
А совесть распнёт отрекнувших толпа.
Коли обрушатся своды на плечи,
Скорее погибнет, ту ношу держа.
Оловянное сердце истерзано в сечи,
Но "сдаться" ужаснее стали ножа.
Страшнее того, что предатель с улыбкой
Венчает с штыками кирасу, солдат
Сшил бы то сердце иголкой да ниткой
Поверх напитавшихся порохом лат.
И дышат в затылки тяжёлые взгляды,
А пекло нещадно плавит редут.
И даже, быть может, не тронут снаряды,
Но шрамы в душе никогда не пройдут.
Кому-то забава, парадов фанфары,
Шахматы жизней, ожиданий тоска.
Да только всё меркнет посредь канонады,
Свиста шрапнели вблизь линий виска.
Пламя по горло - плавятся ставни,
Тают шеренги, планки наград.
Но стойка не дрогнет в изгибе осанки
Пред ликом удушья грядущих преград.
Молчащий оркестр. Олова капли.
В цвета Отчизны размякший мундир.
Мир, превращённый в разруху и камни.
Солнце в оскалах бездушных мортир.
Верность не купишь. К чёрту бравада,
Он сам же в то пламя, собравшись, шагнёт.
Стойкие гибнут в опале так рано,
Ведь именно стойкий рубеж не сдаёт.
Два-три. Поле сражений.
Неба пластмасса. Последний закат.
Горе побед, восторг поражений.
Один несгибаемый оловянный солдат...