В октябре настигает внезапно момент:
Просыпаешься утром и смотришь в окно –
Там гадливее,
Жутче
Любых сколопендр
Поджидает карга,
Скалясь гнилостным ртом.
Грязный ноготь, кривясь, выскребает нытье
С помутневшего за ночь сырого стекла,
И хихикает зло, потрясая шмотьем,
Чтобы мерзкая жижа сильнее текла.
Ты вплотную подходишь,
Глядишь на Нее:
На лохмотья, на серые пакли волос,
Наконец,
Изучаешь глаза с киселем,
И понятно:
Последний обрушился мост.
Лето умерло –
Сожрано Ею совсем,
Его кости торчат из беззубого рта.
Развернувшись,
Пройдешь сквозь распахнутый зев,
Отопрешь все замки,
Расчехлишь арсенал,
Выбирая, опаснее что для войны:
Красный свитер и обувь (немедля забрал);
Ярко-синий рюкзак,
Ему в пару штаны;
Канареечно-желтую шапку;
Наверх –
Изумрудную куртку.
Под яростный визг
Выступаешь, спокойно чеканя успех,
Разминая подошвами
В гнойную слизь отголоски
Ее разрушительных чар.
Зазвучит отовсюду старушечий вой,
Чтоб, наполнившись страхом,
На год замолчать,
А потом,
Как всегда,
Возвратиться на бой.