Ещё зима. Но можно прорицать
и считывать с берёзовых скелетов,
что скоро потеплеет, будет ветер
как будто бы стесняться, от лица
отбрасывая эти завитки
туманные, прихваченные светом.
О ком я говорю? О тех, кто свет
проводит сквозь себя, не замечая,
о тех, в ком свет души уже не чает-
о тех я говорю, не то что снег,
который повторялся день за днем
и занят разговором был случайным.
И стоя на поверженном снегу,
к тебе лицом, к реке - вполоборота,
вдоль самолетных вспененных адью
опять плыву в дымок у горизонта;
и время неподвижно, но своей
обычной занимается работой.
Я знаю -я не то чтобы шаман-
сюда приходит вечер с полуслова,
и солнце окровавливает кровли,
и алый искривлённый ятаган
реки готов уже раскрепоститься.
Не потому ли город так взволнован?
Подрагивают грубые мосты,
и где-то там, раскидывая искры,
как будто бы по солнечному диску,
в невеселящий предзакатный дым
бежит трамвай веселый, заводной
игрушечный, наверное.
как выстрел я ощущаю птичьи голоса
весенние, высокого регистра.