Из каких болезненных туманов
проступает, зрея, как бубон,
племя род не помнящих иванов
да иуд, презренных испокон?
Прёт и прёт, не ведая острастки
и совсем не ведая стыда,
самой разной, но чужой окраски
лживая крикливая орда.
Как орда любая, многолика,
но в своей корысти - как один:
оплевать за малую толику
боль земли и свет её седин,
и её натруженные плечи,
руки узловатые её...
Голосит заученные речи
жалкое охвостье человечье,
на серебренники падкое хамьё.