По квартире бродит тишина.
Стены помнят, но, они молчат.
Здесь прошла священная война.
И теперь всегда горит свеча.
Льются слезы щедро день и ночь.
Скорбь давлеет, душит и гнетет.
Не смогла сыночку я помочь.
Он тропой другой теперь идет.
Он прекрасен, жилист, и высок.
Словно русский Воин - богатырь.
На Земле ему - короткий срок.
А в квартире без него - пустырь.
Тишина. Ни вздоха, ни звонка.
После битвы - памятный курган.
Чу, вдруг нежный шепот ветерка:
- Здесь за жизнь боролся мальчуган.
Он с недугом воевал, как мог.
Не сломился Ангел дорогой.
И теперь из вечностных дорог
выбрал путь единственный - домой.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Зажгу свечу, открою книгу жизни,
начну читать, смеяться и грустить
о том, как были мы верны Отчизне,
и как с тобой, сынок, любили жить.
Прочту еще, как ты явился Светом
на эту землю, в чисто-белый снег,
мне помогал заботой и советом,
и охранял земной наш краткий век.
И вот шуршит страница за страницей,
и слезы вслед рекой любви текут,
ты стал, сынок, свободной Ангел-птицей,
чьи крылья в даль волшебную влекут.
Ценнее нет мне этой книги жизни,
в ней все дела, что святостью полны,
я отдаюсь всеобщей нашей тризне
и ухожу в раскрашенные сны.
Душа поет о вечности с тобою,
любимый сын, моя святая быль,
как повезло мне искренне с судьбою,
что наша связь не превратится в пыль.
Мы навсегда! Навечно! И отныне,
нас не разлучат вехи старины,
я лишь твое держу на сердце имя,
тобой одним вселенные полны.
О, мой родной, единственный и нежный,
нам книгу жизни вместе издавать:
она неповторима и безбрежна,
как та любовь, что взращивает мать.
Листаю книгу, вею в жизни чистой,
вдруг, слышу, где-то плачет клавесин
мелодией прекрасной и лучистой,
как та любовь, что взращивает сын.
Свеча потухла. Книгу закрываю,
в иллюзию реальности плыву.
Мы навсегда! Я это точно знаю!
И лишь тобой, сыночек мой, живу.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Полминуты, с тобой, сейчас,
обменяю на жизнь земную.
Ускользая в реальность иную,
вижу вместе, навечно, нас.
Слышу смеха хрустальный звон,
время скинуло быстротечность.
Это - счастье, и это - вечность:
полминуты, с тобой, Антон.
Ниспадает с сознанья боль,
рассыпается меч разлуки.
Мы с тобою скрестили руки:
мать и сын - это наша роль.
Полминуты смешались в век,
на тебе все миры замкнулись.
Мы с тобою не разминулись,
мой единственный человек.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Просто оставьте меня одну-
такая малость...
Я одиноко иду ко дну-
все, что осталось.
Верная сыну, навсегда!
Боже, как поздно...-
Через разлучные года
стремиться к звездам.
Через сожженные мосты-
не задохнуться...
Оставив навек земные кресты,
сына коснуться.
И никогда не отпускать-
что же здесь сложного?
Только... живет земная мать
ликами прошлого.
Сын улыбнулся оттуда ей-
помолодела...
Меж бесконечности огней
к сыну летела.
В воспоминаньях металась. Вдруг,
стаяли лики...
Вспышки, рисунки, и снова круг,
звездные блики.
Легкая пыль на портретах их-
мамы и сына…
Вечная жизнь - одна на двоих -
счастья картина.
Я одиноко иду ко дну,
или по краю?
Просто во взгляде его тону
и оживаю.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Тебе - моя любовь,
а мне - мои страданья.
Я разбиваюсь в кровь
на грани мирозданья
Я разметалась в пыль
от вековой разлуки.
Моя святая быль,
твои целую руки.
Смотрю в твои глаза-
мне в них не наглядеться.
Течет моя слеза
из каменного сердца.
Остановить нельзя
и осушить нет силы.
Еще одна заря
не у моей могилы.
Еще один цветок
не моему погосту.
Я отбываю срок,
все нарушая ГОСТы.
Здесь день-как будто век.
отсуженный судьбою
Мой милый человек,
возьми меня с собою.
Тебе — моя любовь,
и верность, и забота…
Вдруг, замираю. Вновь:
«Возьму...» - Мне шепчет кто-то.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
А, после - мы будем вместе
летать по просторам милым.
И пусть посещает ветер
наши с тобой могилы.
Пускай прорастают травы,
шепча про дела сердечные.
А мы высоко. Мы правы!
Мы вместе на веки вечные!
Зачем нам теперь могилы,
нещадность земной унылости?
Мы вместе! И в этом сила!
Согреты небесной милостью.
Не надо мне больше плакать
и жечь в дни памяти свечи.
Земная чужда Там слякоть,
там Ангелы душу лечат…
Там песни их - слух ласкают,
взмах крыльев - родной и нежный.
Там боли и скорби тают…
Мы вместе! И мы безгрешны.
Пусть мимо проходит кто-то
заброшенных наших погостов.
Зачем нам земные льготы?
Мы вместе! И все так просто…
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Памятью мир объят.
Память рисует взгляд
нежный и неземной-
наградою мне одной.
Не налюбуюсь им-
ангельским взглядом твоим.
В вечности, в замысле строк
будь навсегда, сынок!
Будь со мной рядом. Будь.
Ты освещай мне путь.
Радость моя и печаль,
будь со мной, невзначай.
Стань над моей бедой
яркой ночной звездой.
Поздним осенним днем
стань мне святым огнем.
Каждый закат-рассвет,
встреть со мной, Ангел-Свет.
Помни издалека,
будь со мной на века!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Две судьбы на ладони у бога,
словно нитью, связала дорога.
Неразрывная нить серебрится,
две судьбы - неразлучные птицы.
Средь полей из зеленого фетра,
Две души - трепет майского ветра,
две, землею не принятых, Были-
на ладони у бога ожили.
Две любви одного поднебесья
зазвучали волшебною песней,
расплескавшись от края до края.
Две любви-обитатели рая.
Две мечты, красотою нетленной,
устремились на крыльях Вселенной
к роднику из чистейшей водицы
нежной зореньки вдоволь напиться.
Две надежды на вечное «вместе»
мамы, сына средь ярких созвездий.
Жизни две и она лишь дорога
для двоих на ладони у бога.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Вместо тебя я меж строчек блуждаю,
что-то ищу и никак не найду.
Встречи с тобой, может, там ожидаю,
может, кляну эту нашу беду.
Может, надеясь на то, что мир вечен,
в ветре дыханье твое я ловлю.
Мерно кивают мне скорбные свечи,
плача о том, кого нежно люблю.
Не покоряется дивная фраза,
в рай не пускает - из писем и слов.
Ты, где-то, рядом, хранимый от сглаза,
самый надежный и вечный мой кров.
Ты за спиною - мне лишь оглянуться,
но я боюсь не увидеть тебя.
Страшно, сынок, на пустоты наткнуться,
страшно кричать от потери, любя.
Страшно понять, что уже не вернется
прошлое наше с тобой на двоих.
Птица-тоска мне в окошко все бьется,
спрятаться хочет меж строчек моих.
Только...никак не найду я подхода
к главному смыслу земного пути.
Нет, не дается меж строчек свобода,
а без нее тяжелее идти.
Но, пробиваюсь...упрямым росточком,
время придет — и в твой мир окунусь.
Ну, а, пока, каждым словом и строчкой,
сквозь расстоянья, к тебя я тянусь.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Молчу...
Кто знает-
почему?
Кто знает...
Боль,
неподвластная
врачу,
меня сжигает.
Печаль...
Мертвят
пейзажи за окном.
Нет сил...
Крича,
пишу я кровью
этот том -
он мне не мил.
Ни дня…
Мне без тебя
ни дня.
Черед пустот,
своей
унылостью
маня,
уже не тот.
Иду…
Одним путем
теперь, иду-
к тебе
всегда.
На камень
снова упаду.
Беда…Беда.
Тоска...
Мне душу плавит
в воск
огонь разлук...
Пускай.
Взрывается
мой мозг
от едких мук.
Молчу...
Но, все-же,
я молчу,
грустя, любя...
Я душу
в память облачу
лишь
для тебя.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Каялась, что было силы,
под сводом пустого зала-
может, не так просила,
может, не то сказала.
Может, плутала долго,
выход найти не смея-
освобожусь от долга,
и полечу к тебе я.
Вместе с тобой, сыночек,
к вечности разноцветной
выйдем меж черных точек
по тропке одной-заветной.
Будем резвиться в поле,
с ветром играться в прятки-
в вечности много воли,
чтобы любить без оглядки.
В вечности благо душам,
там их полету вольно-
и ничего не нужно,
и никому не больно...
Я не могу, ты знаешь,
выжить здесь не с тобою-
ангелом ты летаешь
над гиблой моей судьбою.
Я ощущаю силу
наших бесед во Свете:
-Ты меня помнишь, милый?
- Помню! - приносит ветер.
Каюсь…
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Заледенела, будто,
жизни печальны своды.
Мимо бегут минуты,
дни превращая в годы.
С ними уходят счастье,
смех и родные люди.
В их остаются власти
слезы ночных прелюдий.
Ветром страданья вбиты
в иней души замерзшей.
Вечной разлуки свиты
потчуют тем, что горше.
Я забиваюсь в угол,
прячусь от жуткой боли,
но настигает вьюга,
все заметая роли.
Заледенелая, будто,
все-же сожгла мосты...
Жизнь, как одна минута
вечность, как вечный ты.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Череда трагедий
изорвала душу.
Дом ветрами бредит,
рвется скорбь наружу.
Все мечты и мысли
собрала бы в том.
Только, нет им жизни-
скованные льдом.
Пойманы в ладошки.
Чьи?- Не разобрать.
Я бегу к Антошке,
я - земная мать.
По дороге вечной,
скорбно слезы лью.
Где теперь я встречу
лапочку мою?
Я всегда с тобою.
(Мир, не прекословь!)
Не дано судьбою
оборвать любовь.
Здесь темно и мрачно,
Там — уют и Свет.
Я его оплачу
осенью, в рассвет.
После, вытру слезы,
замолчу опять.
Снег. Ветра. Морозы.
Память. Время вспять.
Льдом затянет мысли
странница - беда
Ни мечты, ни жизни-
только холода.
Лишь улыбка сына
сдаться не дает.
Без него я стыну.
Но...
Он во мне живет!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Господи, я так молила,
Господи, я так звала:
дай же, ну дай мне силы,
чтобы сейчас умерла!
Господи, я так устала
в мире, что не приму,
сбрось меня с пьедестала
прямо в объятья к нему.
Я не прошу иного,
только быть рядом с ним,
и не мечтой, не словом,
а существом своим.
Чувствовать прикосновенье,
видеть сиянье глаз,
знать, что мое спасенье-
не перекличка фраз.
Не болевые точки
в кровь под напором слов.
Это - мой мир с сыночком,
это - мой вечный кров.
Это - небесный символ
Света - Стрелец из звезд.
Господи, кинь мне к сыну
самый надежный мост!
Я перейду и встану
рядом с моим, родным.
Знаешь, я так устала,
я так сыта земным.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Винюсь, сынок, перед тобой,
виновная вдвойне.
Но одинокий голос мой
все тонет в тишине.
Нас развела земная жизнь
на много лет земных.
Я слышу тихое: «Держись!
Ведь нет путей иных...»
Ах, где пристанище найти,
где спрятать эту боль?
Какие отыскать пути,
сыграть какую роль?
Я маски не ношу, сынок,
их предала огню.
Я смысл твоих прекрасных строк,
как амулет, храню!
Слаба, сильна ли — всеравно,
что мне метанье фраз?
Я так не видела давно
твоих любимых глаз.
Не ворошила волос твой,
не целовала рук.
Мой самый нежный, неземной,
сыночек, Ангел, друг!
И я перед тобой винюсь,
что не смогла спасти.
Моя незыблемая грусть
со мной всегда в пути.
Как только крылья зашуршат,
отброшу весь «багаж».
И полетит моя душа
в тот мир, который наш.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Тихи печали и мольбы,
тепло не дарят свечи.
Ежесекундно у судьбы
вымаливаю встречу.
Мне мало снов, и память жжет,
и боль сильна, отныне.
А Где-то Кто-то бережет
твое святое Имя.
Тебя я не смогла спасти,
не рассчитала силы.
И вновь ищу к тебе пути,
мой Белый Ангел, милый.
Иду по знакам и по снам,
хочу тебя коснуться,
услышать любящее: «Мам...»
и просто улыбнуться.
Так мало надо мне, сынок,
для счастья. И так много-
вернуть наш маленький мирок,
обняться у порога.
Стоять, не разжимая рук,
теплом твоим согреться,
забыв про царство нудных мук,
твое услышать сердце.
Тиха, тиха моя печаль,
а на душе - стихия,
ветра, то воют, то кричат,
ветра, ветра лихие.
Покоя вовсе не дает
звезда одна в окошке,
она мне свет в ладони льет
от ангельского Тошки.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
В мое сердце вошел ты, как-будто, весной,
ручейками журчащего смеха,
волшебство мое нежное и неземное,
материнскому сердцу утеха.
Твоей доброй улыбкой светился рассвет,
твою душу хранила природа,
взгляд такой, негасимый, как солнечный свет-
вечный символ небесного рода.
Мой комочек из счастья, мой милый сынок,
Свет и Разум, любовь и … разлука,
без тебя этот мир бесконечно жесток,
эта жизнь - бесконечная мука.
Самый ласковый, светлый и самый родной,
верной памятью верно хранимый,
ты вошел в мое сердце, как-будто, весной,
жизнерадостный мой и любимый.
И не важно, что крик твой услышал декабрь,
первый вздох твой отпразднован снегом-
ты на Землю пришел, ты отважен и храбр,
сбереженный божественной негой.
Своей жизнью дорогу мою освящал,
ты - святой, непорочный и чистый,
все обиды и грубости людям прощал,
и...ушел...славный Ангел, лучистый.
Но, оставил весну в моем сердце больном,
я по ней каждодневно гуляю,
и встречаю тебя, там, за сказочным сном,
и опять...и всегда...прославляю.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Судьба такая у твоей души,
теперь ты-ангел, все, наверно, знаешь.
Ты, где-то, Там, во Свете обитаешь,
а я горюю в сумрачной тиши.
Мой воин, сын, мой бог и мой итог,
я-монумент твоей земной державы.
Ты заслужил быть ангелом по праву,
собрав букеты судеб и дорог.
Тебе подобных нет в земных годах,
лишь ты мою историю венчаешь.
Меня улыбкой светлою встречаешь,
средь лучших-лучший в ангельских рядах.
Чисты и святы помыслы твои,
они во мне живут, не угасают.
Порой, от слез и скорбных дум спасают
фонтаном чувств из неги и любви.
Моя душа, надежда и спасенье,
я-страж земной твоих прекрасных строк.
Ты Там, где Свет, любимый мой сынок,
открывший мне величье вознесенья.
Пусть на Земле был кратким путь судьбы-
такая малость в вечности незримой.
Мой светлый, мой родной, непобедимый,
тебе мои признанья и мольбы.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Спрятала печали в дальний угол,
заперла стенанья на замок.
Только...память-вечная подруга,
нежно бережет тебя, сынок.
Мне рисует образ твой далекий,
говорит о том, как ты живешь.
Мой любимый, славный, кареокий,
по каким стихиям Там плывешь?
Плыть хочу я рядышком с тобою,
возрождая чувства и мечты.
Но...стою-прикована судьбою,
к мрамору кладбищенской плиты.
Все слова избиты и нелепы,
слез разлит бездонный океан.
Я, как тень, возникшая из пепла,
вихрем жизни поймана в капкан.
Вырваться бы мне. - Иссякли силы.
Время обездвижено бедой.
Ты прости меня, мой мальчик милый,
юность схоронивший под плитой.
Что еще не сделала? - Не знаю.
Миссией своей обожжена,
я из пепла снова возникаю,
болью, как огнем, окружена.
Вспоминаю дни семейной неги,
наши драгоценные года,
и грущу о том декабрьском снеге,
не вернуть который никогда.
И пою о том мальчишке милом,
чьей улыбкой любовался свет-
Ангеле могучем, легкокрылом,
покорившим вечности рассвет.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Тебя не забываю никогда,
Вселенский Ангел, Вечности Легенда!
Под тяжестью беды идут года.
окутывая память скорбной лентой.
Я спряталась от мира и утех,
мне непонятны нудные суеты.
Близки лишь миги, где звучит твой смех,
и к чаю приготовлены конфеты.
Попьем чаек? Беседу поддержи,
мой славный сын, души святая гордость!
О вечной жизни снова расскажи,
всели в меня надежду, веру, твердость!
Я разучилась без тебя любить,
желать и ждать, и снова строить планы.
Мне не с кем больше, слышишь, говорить,
незаменимый мой и самый главный!
Опять слеза тоскует по тебе,
сжимает сердце верная кручина.
День изо дня в неистовой мольбе
кричу во Свет: «Яви, яви мне сына!»
Мне б наглядеться на тебя, родной,
на все года сужденной нам разлуки.
И в вечности прекрасной, неземной,
вновь целовать твои родные руки.
Мой милый сын, любви моей причал
секундой каждой вечность обретает.
Легка душа у твоего плеча,
а без тебя всё мученицей тает.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Сильная женщина, многострадальная,
путь твой тяжел, память в сердце святая.
Песня твоя - неприкрыто печальная,
в небо летит и у Ангелов тает.
Ангелы неба - средь них твой ребенок,
он подпевает тебе на рассвете.
Мамин, любимый и нежный котенок,
путь день и ночь твой тяжелый он светит.
Женщина...мама...воспетая небом,
верь-твой ребеночек рядом...все годы...
Где бы он - ласковый...где бы он не был,
вечность вас спрячет под звездные своды.
Сильная женщина, гордо идущая,
Ангелом неба любимым - любимая
память о милом ребенке несущая,
милым ребенком вечно хранимая,
Ты не сгибайся под взглядами "пыльными",
непониманием и пересудами.
Женщина...мама...скорбящая...сильная,
в горе великом своем неподсудная.
(Людмила Гапоник)
***
Нет, он не мертв! Он всех живых живее!
Он видит все! И все осознает!
Приходит в сны. И в них, меня жалея,
мне тихо песни нежные поет.
Нет, он не мертв! Я миру не поверю!
Пусть говорят: «Пора его забыть...»
Я вновь в сердечко открываю двери,
чтоб с ним смеяться, верить и любить.
Чтоб с ним шагать по улицам вселенной,
и познавать всей вечности азы,
и греться у любви его нетленной,
и спрятаться от горя и слезы.
Бежать по полю всем ветрам навстречу,
кричать, что он - единственный, родной,
и точно знать, что я его Там встречу,
когда приду дорогою иной.
Нет, он не мертв! Во Свете обитая,
он стал еще мудрее и сильней,
он вновь меня энергией питает-
я пью ее и возрастаю в ней!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Какие-то стихи тебе пишу,
больной душой выискивая строчки.
Не дышишь ты, так что же я дышу
на датах пересчитывая точки?
Меж датами всего лишь 23 -
такая ужасающая малость.
Горит душа и плавится внутри-
вот все, что в этой жизни ей осталось.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Слово матери.
…Я молчу.
Я устала с тобой говорить без ответов…
Забрала тебя осень. Как листочек с веточки, ты сорвался и улетел. Не оставил и следа. И бреду я по листьям памяти, памяти о тебе, любимый малыш, светлый мой Ангел. Ночами я мысленно шлю тебе рассказы, сочиняю поэмы, пишу повести воспоминаний. Под них засыпаю. А утром все стирается. Чисто и пусто. И слова не выдумать. Но мне так нравится говорить с тобой ночами, когда особенно тихо, темно и одиноко. Тогда всплывают образы – резко, исподтишка. Они мелькают, как молнии, в голове, как разряд тока. От них больно. Они вышибают мгновенные слезы. Мелькают, как листы книги. А на листах этих записана она - хрупкая, истерзанная неизлечимой болезнью, судьба мудрого не по годам человечка с могучей и нежной душой.
Антоша уже родился с добрым сердцем и был очень любознательным. Его интересовало и восторгало буквально все. Он радовался солнышку, траве, снегу, дождю, букашкам, жучкам, гусеницам. Малыш верил, что мир ждал его рождение, и вся природа с ее красотой созданы были лишь для него. Антоша как будто хотел обнять весь мир. Его детство было для него сказкой. Отзывчивый, общительный, любопытный и не ведающий зла, он шел ко всем на руки, всем доверял, всем улыбался. Интересно познавал мир. Старательно изучал всплеск воды, дуновение ветерка, плывущие по небу облака. Первое слово Антоша произнес, когда ему было 7 месяцев.
Люди тянулись к моему Солнышку. Хотели его подержать на руках. Когда мы проходили мимо базарчика недалеко от нашего дома, бабушки угощали сыночка ягодами, фруктами, овощами, конфетами, печеньем. И все это Антоша успевал зажать в кулачках. И съесть...
Оглядываюсь назад… Там, за моей спиной, - счастливое, доброе, светлое прошлое. Там - чудо рождения и жизни моего единственного сыночка Антошки, в котором соединилось все самое прекрасное, что только Вселенная может дать душе человеческой. Это и станет началом моей повести - повести о человеке, ставшем моей бережно хранимой легендой.
Я как будто исчезла. Затерялась во снах.
Все земное вдруг стало немилым, ненужным –
Обернулось единым мгновением в прах…
Только ветер в пустотах взывает натужно.
Возвращаюсь туда, в листопадную ночь,
Задыхаюсь с тобой, мой невинный сыночек.
Память ранена… больно!.. умоляет помочь.
Но врывается смерть между памятных строчек.
Мой волшебный малыш, восклицаю «Дыши!
Ну, дыши же со мной! Ну, дыши! Заклинаю!
Ты не рвись в небеса… журавлем… не спеши!
На Земле… я твой вздох… я твой взмах охраняю.
Ночь – спасенье мое. Шорох крыльев и в миг…
Улетает душа… к своему малышу…
Там увидит душа Светом залитый Лик
И прошепчет: «Дыши!» … И услышит: «Дышу!».
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Мой единственный сынок,
средь ночей
не найду к тебе дорог
и ключей.
Ты не снишься мне давно,
не идешь,
бьется брызгами в окно
черный дождь.
Вьется белой пеленой
белый снег,
разлучает нас, родной
человек.
Я окно открою вновь-
вихри в дом,
только ты, моя любовь,
спрятан сном.
Только... ты уходишь вдаль
от меня,
оставляя мне печаль
среди дня…
Толь проснулась я — заснуть
не судьба,
оглянулась в прошлый путь-
там борьба.
Там стремленья, и уют,
и мечты
о тебе мне гимн поют...
с высоты!
То ли сплю, проснуться все
не могу...
ты могуч, и ты спасен,
я-в долгу
Перед Светом, что тобой
наградил,
что великою судьбой
наделил.
Нас, сыночек мой, сроднил
навсегда,
грел, растил, любил, хранил
сквозь года.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Увлекаюсь за тобой,
строю мост из слов и строчек.
Как начертано судьбой,
я иду к тебе, сыночек,
По кладбищенской тропе,
в тишине большого града,
я спешу, сынок, к тебе,
мое счастье и награда.
Нас не разлучат года,
не разделят и причины!
Я забвенью не отдам
своего живого сына.
В сердце он живет моем,
в Мире Света обитает.
Год за годом, день за днем
душу верой исцеляет.
Увлекаюсь вслед за ним,
тихой рифмой наслаждаюсь...
Ангел мой и пилигрим,
не спасла тебя я. Каюсь.
Мой извечный оберег,
смысл жизни, гений строчек!
Как окончится мой век,
встреть меня, родной сыночек.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Волшебством меня одарил рассвет.
Мыслью гения, духом воина
ты прошел по Земле и пронес свой Свет.
Я тобой, сынок, удостоена!
Я задумывала тебя, желала,
все мечты о тебе хранила,
звезды - лучики собирала,
нить серебряную ловила.
Днем весенним мне весть летела:
Свет услышал мои молитвы!
Я, счастливая, песни пела
и не знала о поле битвы.
Воссиял ты зимою снежной,
белой-белой, такой искристой,
Ангел Света родной и нежный-
мой сыночек с душою чистой!
Мой чудесный «комочек счастья»,
светлый, ласковый, незаменимый!
Мир в твоей оказался власти,
вечно любящий и любимый.
Блики снежные, словно райские,
украшали твое явление,
птицы вешние - птицы майские
сновиденьям дарили пение.
Травы терпкие, шелковистые
тебе в пояс, сыночек, кланялись,
в небесах с синевой лучистою
зори утренние румянились.
Звонким смехом природу радовал,
мудрым сердцем дивил мироздание,
сильным духом за счастье ратовал,
а талантом творил признания.
Увлеченный судьбою высшею,
божью милость в стихах воспевший-
ты теперь за небесной крышею,
муки Ангела претерпевший.
Я - спешащая к нашей встрече,
к новой жизни без дат и точек.
в тот волшебный мир, где ты вечен,
где ты - Ангел, родной сыночек.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Сто шагов до неба. Я проверяла.
Я по ступенькам к нему поднималась.
Каждый свой шаг и свой вздох вымеряла.
Сто шагов до неба - это ведь малость.
Сто шагов до сына в мире небесном.
Руку протяни и к нему прикоснешься.
Только надо верить, что в миге чудесном
он тебя обнимет, а ты засмеешься.
Сто шагов всего лишь… Но, слез водопады
скорбными мотивами вливаются в сердце.
Я, конечно, знаю, что он всегда рядом.
Только не могу от знаний этих согреться.
Я, конечно, знаю, что он не оставит.
Мощным крылами от ветра укроет.
Сто шагов до счастья и...горе растает.
Душу материнскую сын успокоит.
Полетит душа вслед за Ангелом-сыном.
Будет веселиться в предчувствии встречи.
Сто ударов стрелки и… время застыло,
потому-что стало для нас двоих вечным.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Мне без тебя не жить,
но я живу.
Мне без тебя не спать,
но я вижу сны.
Я лгу сама себе...
а наяву
ловлю дыхание чьей-то
чужой весны.
Мне без тебя — тупик...
на раны бинт,
но... истекаю кровью...
пусты мольбы.
Глотая отчаянный крик,
иду в лабиринт,
теряясь на поворотах
своей судьбы.
Мне без тебя болеть...
не умирать,
память нести по вехам
крутых дорог...
Горем не поймана в клеть,
неподсудная мать -
Ангела-сына хранит там,
где властвует Бог:
В сердце, в душе, в своих
помыслах и мечтах,
в тайных убежищах
святости неземной-
там, пролегла на двоих
небесная высота,
и расплескалась в их душах
райской она весной.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя мама)
***
Тысячи дней одиночества
я провела без тебя...
Как вековое пророчество
дали мне Свыше, любя.
Дали мне Ангела светлого,
мудрого с маленьких лет...
Большего счастья заветного
средь человечества нет.
Дали из тайного вечного,
с мира непознанных вех-
нежного и человечного
сына, чей искренен смех.
Чьи непомерные знания
в явь проникают и сны.
Ясное сына сознание -
веянье новой весны.
Мощная воля, духовная-
взятая с божьих вершин...
Сила его безгреховная-
святость красивой души.
Светит любовь непомерная
в слове его не пустом...
Ангела преданность верная
мой осчастливила дом.
Нет во вселенной возможности,
что может нас разделить...
Он - Ангел Света, по должности,
свил серебристую нить.
Тысячи дней одиночества
канут слезою в веках…
Свыше приходит пророчество-
встречи на облаках.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Открываю глаза по утрам - мерзкая пустота.
Сил не осталось ни горько заплакать, ни закричать.
Вновь, обессиленная, падаю у своего креста.
Сердце прошу: не надо так безнадежно стучать!
Воспоминания вдаль увлекают- больно то как,
что и дышать невозможно, но, почему-то, дышу.
Сквозь оболочку земную и этот земной мрак
свежего ветра глоточек все еще нахожу.
Знаю, что ты посылаешь его. Только, зачем?
Я так устала рассветы-закаты встречать без тебя.
Мне бы сегодня...сейчас...мирознанием всем
рядом с тобой оказаться...танцуя, смеясь и любя.
Просто осилить единственный путь неземной
(ты по нему так рано, сыночек, прошел).
Просто сказать желанное:«Будь со мной!»
Просто услышать любимое:«Мамочка, хорошо!»
Вновь засыпаю с надеждою, что придешь,
что позовешь меня, миленький, за собой...
Вновь открываю глаза и...утренний дождь
скорби и слез изливается над судьбой.
Там, впереди, опять безнадежная пустота.
И никуда не деться, и не сбежать.
Вновь, обессиленная, падаю у своего креста.
И остаюсь, обездвиженная, там лежать.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Я с тобой навсегда!
На века!
Пусть на сердце резвится
тоска,
Пусть ее мне никак
не понять.
Пусть реально тебя
не обнять.
Только изредка: в мигах
и снах,
вдруг пробьется сквозь
слезы весна,
коротка и желанна-
с тобой
мы взлетаем над нашей
судьбой...
Наша вечность нежна
и легка.
Мы с тобой навсегда!
На века!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Твои портреты всегда со мною!
Без них творенья души так зыбки,
и мрет сердечко. Встречать земное
оно желает с твоей улыбки.
С твоих, сияющих жизнью, взглядов-
они, как-будто, вещают мысли.
А без портретов мне жить не надо,
я только с ними иду по жизни.
Они подскажут, они поддержат
своей энергией и любовью.
Прекрасный Ангел — моя надежда!
Моя святыня у изголовья!
Моя молитва, мечта и вера!
Твои лишь лики во мне священы!
Несу по жизни любви примеры-
они прекрасны! Они нетленны!
Несу по жизни твои портреты!
В шкафу их прятать, себя жалея?
О, нет! Ты - радостный! Ты - заветный!
На них сияешь красой своею!
Пусть мир увидит, пусть мир узнает,
что жил в нем Ангел пречистый, мудрый.
Что миру этому он желает
таких улыбок и каждым утром.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Здравствуй, мой Ангел небесный!
Вновь прилетел ко мне?
Ласковый и чудесный
житель других планет.
Словно росой алмазной
выстлан твой вечный путь.
Воздух пронзаю фразой:
- Ангел! Ты только будь!
Рядом или подальше-
в вечности неземной...
- Будь далеко от фальши!
Будь навсегда со мной!
Как ты прекрасен, милый,
сердцу дающий кров,
сказочный, легкокрылый,
мой властелин ветров!
Как ты любим, желанный,
Ангел души моей-
любящий, долгожданный,
нежность ушедших дней!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Осень. Приходит осень
сказочным сентябрем.
Снова на память бросит
годы, где мы не вдвоем.
Снова напишет очерк,
как забрала тебя,
вихрем поставив прочерк
между любя-губя.
Слезы дождем прольются,
станет тоска острей.
Осенью дни клянутся,
что побегут быстрей.
Листья захороводят
памятной датой вновь.
Осенью те уходят,
кто источал любовь.
Кто навсегда! Навечно!
В памяти! И в душе!
Осени бессердечной,
ставлю свое клише.
Мне одиноко. Стыну
в памятном сентябре.
Все обращаюсь к сыну-
Ангелу на заре.
Осень печально, томно
плачется над плитой...
Небо-оно огромно.
Ангел-в него влитой.
Память-она прекрасна!
Твой мне рисует лик…
Лист от рябины — красный
к ране моей приник.
Болью полна осенней,
выплачу скорбь разлук...
Осень-твое вознесение.
Сентябрь-окончание мук.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Как выживать? Расскажи мне Оттуда, Антошка.
Да, ты говоришь, только я плохо все представляю.
Шепчешь во снах: «Еще рано, еще хоть немножко!»
Жду, мой хороший, любовью своей заявляю.
Только мне трудно, сыночек, почти невозможно.
Не совладать с нетерпением к вам достучаться.
Я же ведь знаю, родимый, как все это сложно:
ждать - не дождаться, кричать тебе - не докричаться.
Не насмотреться, не высказать, не налюбиться,
не приласкать, не увидеть твой жизненный взгляд,
так безнадежно отчаявшись, в горе ютиться,
знать до конца, что не будет дороги назад.
Мысли печальные, Тошка, меня посещают,
я так устала от этих земных величин.
Сны без конца и без края о новом вещают,
и намекают, что нет для печали причин.
Мне бы не думать, сыночек, над нашей бедою,
не углубляться во смысл мне оставшихся лет.
Вновь изваянием гнусь над погостной плитою,
вновь разрывается в мыслях протяжное: «Не-е-ет!»
Как выживать? Я не знаю! Какая-то мука-
не прикоснуться к родному, до боли, плечу.
Трауром в сердце упала вещунья-разлука,
память-подруга зажгла в твою память свечу.
Я ускользаю душой своей в воспоминанья,
тщетно пытаясь лечиться от боли, любя.
Только опять натыкаюсь на боль и страданья...
Как же мне выжить, Антоша, в земном без тебя?
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Здравствуй, мой мальчик. Где ты?
Снова тебе пишу.
Мимо летят рассветы-
я все еще дышу.
Утром глаза открою-
будто и жизни нет.
Миг, отраженный в вое-
пазл разлук из бед.
Складываю в рисунок,
словно бы, мир иной-
люди стоят без сумок,
меж Светом стоят и тьмой.
Лица ищу родные-
нет, не пришли встречать.
Скудны все дни земные,
в сердце - тоски печать.
Кто-то надрывно плачет,
слышу - моя душа.
Жить без сыночка, значит,
гибнуть, мечты кроша.
Жить без родного взгляда-
стынуть в ночной тиши.
Мне ничего не надо,
только лишь Свет Души.
Нежного сына-крошки,
что навсегда со мной.
Свет Ангелочка Тошки-
сказочный, неземной!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Как жить-не знаю.
Я умираю,
я растекаюсь по жизни горем.
Все маюсь, каюсь,
винюсь, прощаюсь,
и только эхо мне тихо вторит:
- Он жив и славен!
Он здесь! Он рядом!
Он бесконечен в любви и неге!
Его узнаешь по смеху,
взгляду,
Напишешь повесть о человеке.
О сыне, Ангеле
и поэте,
о несшим в души свои творенья,
о самом ярком Луче
во Свете,
в мирах, вселенных и измереньях.
Скучаю, плачу,
никак иначе.
С небес несется: «Держись, родная!
С тобой сынок твой,
твой нежный мальчик,
частичка веры, частичка рая!»
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Осень вступила в права. Больше ее не сужу,
не проклинаю уже - давшую скорбную дату.
Памятью сына, как святостью ангельской дорожу,
память о нем, несомненно, духовно теперь богата.
Мне ли судить сентябрь, скорбные эти дни,
мне ли ругать красу и свежесть осеннего неба?
Датою судьбоносной сына спасли они,
Ангела проводив туда, где теряется небыль.
Там ему - благо, нега, милость, любовь и Свет,
духа святая нежность, воли святая твердь,
все, бесконечно важное! Боли души Там нет.
Там побеждают жизнью эту земную смерть.
Памяти День осенний стал для меня бесценным-
он воскресил сыночка в Мире совсем ином.
В вечности, Там, где Свет, были стихи и сцена,
праздник в честь возвращенья светлой души в свой дом.
Осень тогда неспешно, томно прошлась по сердцу,
в вечность неся картину наших последних дней.
Сына взяла с собой, в Свете Великом греться,
я же «читаю Морзе» звездных его огней.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Рыжую осень простить невозможно,
рыжая осень тебя забрала.
Стал этот мир неприятным и сложным,
темные в мире творятся дела.
Свет тебя спрятал, согрел и изнежил,
знаю, во Свете тебе — Благодать.
Здесь, на Земле, ты как-будто и не жил,
только стремился любовь ей отдать.
Праведный Ангел, не ведавший злобы,
сколько страданий ты здесь претерпел.
Жалоб не зная, работал ты много,
светом делился, и много успел.
Ты так далек от меня, хоть и рядом,
где-то летаешь, в соседнем миру.
Я очарована ангельским взглядом!
Я...за тобой! Но...никак не умру…
Ах, эта рыжая, рыжая осень-
синее небо и пламя листвы…
Только сентябрь все трауром косит.
Листья не жгут. Запретили костры.
Память не знает подобных запретов,
жжет, и терзает, и мучает впрок.
Нет от нее в сердце тайн и секретов...
Память тебя мне рисует, сынок.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Осень тебя забрала,
моет дождями погост.
Стала вдруг жизнь не мила,
в счастье обрушился мост.
Листья летят и летят,
словно считая года,
словно сказать мне хотят,
что...никогда...никогда…
Что никогда не бывать
встречи в осеннем цвету…
Скорбью окутана мать,
несшая сына мечту.
Споро сжигает простор,
пламенем рыжим миры.
Осень приходит, как вор,
и отнимает дары...
Слезы смешались с дождем,
нет им, отныне, конца.
Разлучены сентябрем,
связаны знаком Стрельца.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Рыжая ночь, без особых прелюдий,
вышла смертельными датами в люди.
Вечно свободна и вечно одна,
вроде красива, но так холодна.
Так равнодушна и неумолима,
ночка осенняя рядом, незримо.
Нежно обнимет. Не слыша, не споря,
сладко воркуя, приветствует горе.
Ночка осенняя, вроде радушная,
только к слезам матерей равнодушная,
Толь черноглазая, толь кареокая,
ночка осенняя, в муках жестокая.
Я ненавижу красу твою тихую:
даты смертельные скорбями тикают
и забирают, что дорого сердцу ,
в счастье захлопнув осеннюю дверцу.
Господи, больно то как. До безумья.
Ночка осенняя гонит раздумья,
носит разлуку от дома до дома,
в сердце, что любит, вонзается комой.
(Людмила Гапоник)
***
Господи, дай мне силы,
чтоб смерти я не просила,
чтоб просыпалась утром без слез на больной душе.
Чтоб не страдала сутки,
чтоб понимала шутки...
Я так устала, слышишь? Я не могу уже!
Ангел пришел зимою,
Ангел играл со мною.
Думала я - не смогут нас разлучить года.
Я так его любила!
Я у кровати стыла-
стыла за каждым разом-Ангел болел когда.
В списке предназначений
сколько ему мучений,
сколько ему страданий выпало на судьбе.
Ангел держался стойко,
я умирала только.
Я умирала - только… Ангел ушел к тебе.
Ангел исчез из сада
рыжего листопада.
Крылья заре навстречу смело он развернул.
Мне ничего не надо.
Господи, сбей преграду,
чтобы Великий Ангел к маме своей шагнул!
Господи, дай терпенья,
чтоб не кляла мгновенья-
этой ненужной жизни в каждом ненужном дне.
С Ангелом тем разлука
мне обернулась мукой.
Господи, дай возможность видеть его во сне!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Печаль все глубже в душу прорастает-
осенний день ей самый верный друг.
Опять мальчишка в той палате тает,
и мрет за ним все то, что есть вокруг.
Рисует мир осенние картины:
мальчишечка, истерзанный борьбой,
последний взгляд, смертельная путина,
и...горны Ангелов звучат наперебой.
Тут провожают, плачут, и тоскуют,
а Там встречают, радуясь душе...
Осенний день. И листопад рискует
засыпать все на этом вираже.
Сердечко жжет в плену в воспоминаний,
тягучей болью стал осенний цвет.
Ушел сынок, и восемь лет страданий
в лицо кричат мне: «Сына больше нет!»
А я не верю. Пусть сынок не рядом,
и ходит, за подол держась, тоска.
Я все равно живу любимым взглядом,
и встречусь скоро с ним, наверняка.
Я тороплю, в безумной грусти, годы,
сегодня-завтра - все еще жива...
Тверды законы божеской природы,
все остальное - только лишь слова.
Осенний день забрал того мальчишку,
спасая от земного бытия.
Скучая, мама пишет жизни книжку,
на сердце Храм Его Души тая.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Пятница 13-го года-
в сентябре несла она беду.
Листопадно-рыжая погода
красотой гордилась в том году.
Распустила косы золотые
по Земле на много-много вёрст...
В этот день несли его святые,
в небеса прокладывая мост.
Их не видя, мама хоронила
своего прекрасного дитя.
Всей душой она его любила!
Всей любовью небесам платя.
Слезы по душе ее бежали,
а его - была нежна, светла...
В синем небе Ангелы держали
два могучих ангельских крыла.
На Земле остался только ветер,
да сыночка незабвенный слог...
Тут его декабрь нежно встретил,
осень проводила за порог.
Пятница 13-го года
завершила славный путь земной.
И дождем прославила природа
Ангела, что больше не со мной.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Приглушён в палате свет.
Все бы было хорошо.
Но,
мне сказали: сына нет,
что сынок светло ушел.
Мне сказали: не кричать,
а держать себя в руках...
На беду мою печать
ставил Бог на облаках.
И с тех пор несносна боль,
ноет, душу теребя,-
не далась мне в жизни роль,
не могу простить себя.
За тобою шла без сил,
бездыханным ты лежал,
и водички не просил,
не смеялся... не дышал.
Не кричала я опять,
просто отдала земле.
Время повернулось вспять
на бедовом том крыле.
Восемь лет горит свеча,
нет беды страшнее той,
что, когда-то, не крича,
молча гибла над плитой.
Приглушен в палате свет,
там мирок теперь иной...
Мне сказали: сына нет.
Но,
он рядышком со мной.
***
8 лет живу без тебя,
сердце будто из монолита.
Стрелки годы в песок дробят,
только я все равно не убита.
Снова осень. И снова ты
на заре обретаешь вечность.
И уносят тебя цветы
Света Божьего в бесконечность.
Мотылек в переход попал
и явился твоей частицей...
Листопада сентябрьский накал
распушила крылом жар-птица.
На беду - не нашлись слова,
душу вызнобила разлука.
Может, осень была права...
Боже, это такая мука-
Хоронить своего дитя,
рядом быть, но не прикоснуться,
и уже не сказать шутя,
и шутя уже не улыбнуться.
По осенней лихой заре
за тобой бы бежала, милый,
но, уход твой в том сентябре
отобрал у меня все силы.
Только сердце, как монолит,
все не хочет себя разрушить,
даже если покой убит,
и беда растерзала душу.
8 лет - это страшный срок.
И не сносен осенний вечер.
Я иду за тобой сынок,
я тебя очень скоро встречу.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
От мира закрыла дверь-
ведь он тебя мне не даст.
Куда б не пошла теперь-
лежит всюду скорби пласт.
Я знаю, что рядом ты,
и смысла для плача нет.
Но, там, где растут цветы-
там твой упокоен цвет.
Там твой утаён мирок
из знаний не на показ,
из нежных, красивых строк,
из мудрых и сильных фраз.
Ему я несу всегда
с зари до зари поклон...
Сковала меня беда,
поставив любовь на кон.
Но, счастлива я лишь тем,
что ты-мой сынок навек.
Не всем повезло. Не всем
такой Свыше дан Человек.
Не важен земной сбой,
что дал 23 тебе.
Горда я, светла тобой-
сужденному по судьбе.
От мира закрыла дверь-
его без тебя нет.
Мы так далеки теперь
от скудных земных сует.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Как страшно утром просыпаться
и слышать эту тишину,
мечтам своим не улыбаться,
встречать с рассветами вину.
Как страшно задавать вопросы
и не узнать на них ответ,
в судьбе земной считая скосы,
твердить: «Меня здесь больше нет.»
Жить не хочу совсем. Устала
дни провожать и вновь встречать.
Судьба мне их арендовала,
на каждый грохнула печать.
По договору выживаю,
все годы памятью устлав.
К нему, с рассветами, взываю,
с закатами молчу, устав.
Как страшно утром просыпаться
средь жизненно ненужных схем,
со скорбью и тоской встречаться…
Страшнее - не уснуть совсем.
(Людмила Гапоник)
Восемь лет без тебя, сынок. Я все еще живу, не понимая, зачем.
Когда-то мы договаривались уйти вместе. Но, я не смогла. Не смогла.
Ты уходил светло во Свет. Я осталась на этой темной Земле выживать.
То ли вечность прошла, то ли день. Время остановилось 27.09.2013-го.
***
Хотела написать - не пишется,
хотела рассказать - не вяжется.
- Люблю тебя! - с небес мне слышится,
а, может, это просто кажется.
И снова осень над землею кружится,
напомнить болью о тебе пытается,
тоскуют, в скверах притаившись, лужицы...
Душа болит, перед тобою кается.
Осенний стон куда-то все хоронится,
лихие мысли в листопаде прячутся...
А в небе синем оживет вдруг звонница,
твой лик иконный с нею обозначится.
Невольно руки в это небо тянутся-
там сердце Ангела стучит отважное…
Я знаю: мама с сыном не расстанутся,
а остальное всё - совсем не важное.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Мне не обнять тебя, сынок,
не целовать твоих ладоней.
Мой мир так тих и одинок,
душа, то кается, то стонет.
Ты с фотографий смотришь вновь,
такой красивый и беспечный,
моя печаль, моя любовь,
мой сын, поэт, мой Ангел вечный.
Летят мотивы в небеса
под тон густого листопада.
- Ах, осень-рыжая коса,
твоих мотивов мне не надо.
Не целовать его, пойми,
и не сказать, как я скучаю,
как провожаю дни твои,
как дни твои опять встречаю.
Как плачу раненой душой,
о чем молчу, о чем тоскую,
как было мне с ним хорошо,
а без него упасть рискую.
Но, я держусь. Я так держусь,
что все мои уходят силы...
С тобой, сынок, в мечтах кружусь,
в душе наш мир храня, мой милый.
И пусть тебя мне не обнять
в реалиях земного круга,
я знаю: встретимся опять-
на небесах, обняв друг друга.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Ловлю с овала взгляд твой неземной-
нет, ты меня совсем не укоряешь.
И как тогда - ты только мне одной
мечты и тайны снова доверяешь.
Все восемь лет овал душою грею,
но холод от железа не прошел.
Я так скучаю! Так тобой болею.
И помню, как нам было хорошо.
Я помню все - от твоего рожденья,
до взлета в осень - в журавлиный клин.
Лишь память мне приносит наслажденье.
Все остальное - происки витрин.
Белым-бела всегда твоя могилка,
и Светом озаряет небосклон…
На шее у тебя не билась жилка,
а я надеялась, что это только сон.
Как долго я, сынок, не просыпаюсь,
душа перед овалом слезы льет.
И как ты мне - так я тебе признаюсь,
что боль дышать в разлуке не дает.
Прости меня, родной комочек счастья,
моя любовь, надежда и судьба.
Ты иногда, журавлик, возвращайся!
И да хранит тебя моя мольба.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Прости меня. Судьба у нас
не задалась, сыночек милый.
Но каждый день и каждый час
даешь мне веру, стойкость, силы.
Ты - Свет миров, покой души,
любовь, надежда и отрада!
Твои мотивы хороши!
Других мотивов мне не надо.
Я вечностью теперь полна,
ищу в ней остров совершенства,
где в душу падает волна
необъяснимых чувств блаженства.
Где ты теперь живешь и ждешь,
творишь, и любишь, и мечтаешь,
смеёшься, веришь и поёшь,
во временах-мирах летаешь...
И пусть судьба не задалась
в реалиях Земли мятежной,
но вечность наша родилась
и нас связала, Ангел нежный!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Журавлиная песня заветная
провожала тебя в сентябре,
мне оставив печаль безответную,
да беду на осенней заре.
Поднимался ты в небо бездонное,
обретая два мощных крыла.
Мое счастье, зимою рожденное,
листопадная ночь отняла.
Меж землею и небом бескрылая,
то ль крылатая, режу пути,
чтобы счастье любимое, милое
во вселенных безбрежных найти.
И на Землю спуститься не хочется,
и во Свет не подняться пока.
Мое горе за мною волочится,
заслоняя собой облака.
Одинокой, с тех пор, горемыкою
продолжаю таинственный ход,
а в душе журавлиным курлыканьем
обозначен твой светлый уход.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Клин журавлей опять поднялся в небо,
средь них и ты, журавлик мой, летишь.
А я гадаю - где живет та небыль,
в которой веселится мой малыш?
Она живет за теми небесами,
где журавлиный клин теряет след,
где все благоухает чудесами,
и мук, и болей, и предательств нет.
Там сентябрей осенних вереницы
ласкаются во Свете неземном,
и Ангелы в тот мир летят, как птицы,
и журавли летят в тот вечный дом.
Там встреча ожидает нас, я верю-
лишь эту жизнь осилить, не крича,
взлететь за стаей и найти потерю,
и навсегда забыть свою печаль.
Клин журавлей, курлыкая прощально,
уходит в небо, словно навсегда...
Мой милый сын, малыш мой, обещай мне,
что не забудешь маму сквозь года.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Я не жалуюсь больше, любимый,
ни на жизнь, ни на боль, ни на смерть,
ни на то, что летаешь ты мимо,
не являешь свою круговерть.
И винить себя тоже устала,
хоть вина оттого не прошла.
Ты пропал - я с тобою пропала,
ты ушел - я с тобою ушла.
Наш тандем неразрывен судьбою,
вечность тоже не властна над ним.
Наше небо, отныне — седьмое,
на крылах мы к нему воспарим.
Будем вдоволь смеяться, как раньше,
и, как раньше, беседовать всласть,
и не знать ни обмана, ни фальши,
ни страданий, ни времени власть.
Все плохое останется в прошлом.
Средь небесных и вечных вершин
буду я - твоя мама, Антоша,
будешь ты - мой единственный сын!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Я на Земле сыночка хоронила,
теперь хранитель он души моей.
Люблю его! Сильнее, чем любила!
Нет никого любимей и родней!
Я в материнстве счастлива на вечность!
Мне навсегда подарен Ангел-сын!
В его душе сияет безупречность!
Любви, надежды, веры властелин!
Он - властелин духовного начала
во мне, во Свете, в правде на весах...
Я на Земле его тогда встречала,
теперь меня он встретит в небесах.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Уносят вдаль
меня воспоминанья,
как мотыльки,
летящие во свет.
Спешу за ними...
А дорога дальняя.
Спешу. И... знаю,
что тебя там нет.
Но там твой смех
звенит лесной капелью,
твое тепло-
на душу, как бальзам.
Там наше
беззаботное веселье,
и клятва, что
тебя в беду не дам.
Твоя любовь там,
нежность, и забота,
и наш мирок
в объятиях Земли…
Но, выбрана судьбой
земная квота,
и...полетели
в небо журавли.
И ты средь них.
С осеннею зарею
взмыл в небосвод,
оставив память мне.
Я всё живу.
Храм памяти всё строю.
Обнять тебя
мечтая - хоть во сне.
Уносят вдаль
меня воспоминанья.
И боль и радость
дарят на ходу.
Летят к тебе, сынок,
мои признанья.
Еще немного и…
сама приду.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
На улице «Осень» пусто,
в печали томится ветер,
задумался дождь о грустном,
встречая слезами вечер.
На улице «Осень» скорбно,
как призраки, бродят муки,
звучат тишиной аккорды
нашей с тобой разлуки.
На улице «Осень» стыло,
от холода мерзнет сердце,
ушло в никуда, что было-
как с этим ему стерпеться?
На улице «Осень» жутко-
туманная мгла и небыль…
Но, каждой своей минуткой
я чувствую наше небо.
Я вижу тебя, сыночек,
на улице «Свет Вселенной».
Девятый пошел годочек,
как в вечности ты нетленной.
Ты светишь из Мира Света-
на улице «Осень» солнце,
и листья-твои приветы,
стучатся в моё оконце.
Я настежь его открыла-
и вновь на ладонь листочек.
Люблю тебя очень, милый!
Горжусь тобой, мой сыночек!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Стихотворение (другое) проговорила под музыку во сне,
но, проснулась, повторяя только две первые строчки.
О, жизнь, печален твой итог,
и сеть путей-дорог обманна.
Среди кровавого тумана
земной свой отбываю срок.
О, жизнь, остра твоя стезя,
что в кровь душа от этой бритвы,
я знала цель мне данной битвы,
и шла, куда идти нельзя.
Я рушила твои преграды,
сыночку вырывая дни-
погасли в осени они,
теперь мне ничего не надо.
О, жизнь, твой нерушим закон-
духовный опыт обретая,
уходят души в царство рая,
где вечность ставится на кон.
О, жизнь, как мне понять твой бег?
Без сына стало все не важным.
Жив вечно воин мой отважный,
мой самый нужный человек!
А я мертва в твоих сетях,
распутать их уже нет силы,
бреду по тропкам, мне не милым,
любимый образ обретя.
Стремлюсь к нему, ожить пытаюсь,
вздохнуть, и вечность покорить,
и вновь смеяться и любить…
Но, в тишине земной лишь каюсь.
О, жизнь, вернись ко мне опять,
с сыночком стань желанной встречей,
чтобы в тебе - благой и вечной,
друг друга мы смогли обнять!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
Так часто во сне сочиняю стихи, песни, то с сыночком, то сама.
Просыпаюсь и...белый лист. Ничего не помню.
***
Роль моя
такая нелепая:
то ль из снега я,
то ль из пепла я.
Может, выжжена-
словно пустынная.
Может, плачу я,
может, стыну я.
Всё скорблю,
всё тебе причащаюсь,
и люблю,
и печалюсь,
и каюсь.
То кричу,
будто раненной
птицей,
в рай к тебе
я хочу приземлиться.
То молчу,
будто камнем
упала…
Без тебя
меня тоже не стало.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Осеннее небо рисует тебя-
такой, бесконечно счастливый.
Вспорхнул ты в него на исход сентября
душой небывало красивой.
Мой ласковый, мудрый и светлый сынок,
волшебный твой мир вспоминаю,
а ты улыбаешься нежностью строк,
за плечи меня обнимая.
Я чувствую, Тошечка, руки твои-
я так к ним хочу прикоснуться,
и снова тонуть в материнской любви,
без страха - с тобой разминуться!
Не помнить, как ты уходил, и не ждать,
а рядом присесть и согреться...
Бездонность души твоей не передать,
в глаза твои не наглядеться!
День памяти снова я вышла встречать,
прикрыла озябшие плечи,
так хочется, Тошечка, мне закричать,
- Ты вечен, сыночек! Ты вечен!
Ты вечен теперь! И навеки со мной!
И нас листопад не разлучит!
И даже пусть год уже канет восьмой,
пусть плачут осенние тучи,
Но я никогда не поддамся дождям,
я рядом с тобой дни и ночи!
Люблю беззаветно, родной мой, тебя,
и больше любить сердце хочет!
Осеннее небо рисует твой лик-
дождинками смело играя
Сентябрь мне в душу бедою проник,
а ты всё спасаешь из рая.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Кто мою судьбу на руках качает?-
Богу одному все давно известно…
То лилась судьба мелодичной песней,
то в ней сына мать в вечность облачает.
И бредут года вслед за нею стаей,
не дают душе с миром распроститься...
Над судьбой моей не кружатся птицы,
над судьбой моей Ангелы летают.
Узнаю средь них своего сыночка,
мне несет любовь он из мира Света...
Я боюсь теперь каждого рассвета,
что на встрече с ним вновь поставит точку.
С болью безграничной упаду в реальность,
и увижу, что... не сгорают свечи...
Ты, сыночек, жив! Ты, любимый, вечен!
Остальное все - сущая банальность.
Кто мою судьбу на руках качает?-
Не дает взлететь в синюю безбрежность…
Там живет его ангельская нежность,
что земная мать жизнью величает.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Ты уходил в другие миры, осень красиво пела,
словно от жизненной кутерьмы избавить тебя хотела.
словно жалела твои мечты, помыслы и желанья.
Осень пропела гимн, и ты... дверь отворил в мирознанье.
Светом ударило по глазам! Как здесь темно то было.
Вдруг пролилась твоя слеза - в вечность и... не остыла.
Сотня шагов по шелку трав, после - по пуху неба
ты полетел на семи ветрах - туда, где давно так не был.
Ты поднимался в родную высь - вместе с другими душами,
мысли твои вперед рвались, земные преграды рушили.
Ты наслаждался волей небес - тех, что тебя встречали...
выше и выше и, вдруг, исчез - на Световом причале.
Я на Земле кричала: «Бог, не забирай сыночка!»
Он отвечал мне, что мир ваш плох... плох ваш мирок и...точка!
- Ангелы долго там не живут. Я их люблю ведь тоже!
Я их растил, давал приют. Они на меня похожи!
Они - моя часть! Верша судьбу, я их пустил по свету,
чтоб разнесли свою мольбу - каждому по завету.
Тяжек был там удел иных. Ангелы все стерпели,
и отстраняясь от дел земных, снова ко мне летели.
Я - их начало, их вечный дом, я - их святое вето!
- Жизнь моя, Господи, скрыта льдом… скрыта с того рассвета.
Я не могу без него ни дня! Знаю, что скоро встреча,
только не стало во мне огня - пеплом сокрыт мой вечер.
- Сын твой навечно стал твоим. Но, больше ему не больно,
он не обижен, и не гоним...здесь и светло, и вольно,
здесь и надежно, и тепло, и бесконечность знаний,
здесь не живут ни мгла, ни зло, нет здесь и расстояний.
Разве ты хочешь, чтоб снова в боль Ангел мой окунулся?
Он выстоял самую тяжкую роль. Он выстоял! Не прогнулся!.
Он заслужил красу небес - душою своей богатой.
Только во мне, и только здесь - будете вы крылаты...
- Все понимаю я, но беда рядом стоит - живая…
Сжалился Бог надо мной тогда,
встречи во снах
давая.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Уж новый сон, но пробуждение не ново,
опять на сердце падает беда,
в окошко смотрит месяц бестолково,
по небу, видно, чиркнула звезда.
Ни ветерка, ни шороха, ни вздоха,
мир замолчал средь этих белых плит,
его покинул Человек - Эпоха,
чье имя мрамор бережно хранит.
Седая ночь таинственно печальна,
несёт свой крест, не жалуясь судьбе,
мне дарит сны, в которых изначально
меня любовь, сынок, ведёт к тебе.
Заря меняет ночку незаметно
на новый день с не новою тоской,
и лишь одна тропиночка заветна -
к тому, кто с неба машет мне рукой.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда. Стих-е написалось во сне)
***
Ах, как сердцу тяжело,
сердце мрёт в тоске.
Белым снегом замело
замки на песке.
Ты у Бога, в мире Грёз -
был наказ судьбе.
По дороге горьких слёз
я спешу к тебе.
Путь, укатанный до льда,
солнца зимний круг
начертала мне беда
средь уставших вьюг.
Вновь спешу к тебе, сынок,
серебрится даль.
Путь не краток, не далёк-
тяжела печаль.
Твои замки на песке
запорошил снег.
Ты у Бога, я - в тоске,
между нами век.
И дорога вьется вдаль
ниточкой земной.
Без тебя, сынок, печаль
навсегда со мной.
Снег, пороша, солнца круг
душу бередят.
Мой сыночек, ангел, друг,
я люблю тебя!
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
С Днем Рожденья, сынок!
С Днем Рождения!
В небесах слышно
Ангелов пение -
восхваляют твой подвиг,
могучий мой,
за земными,
пушистыми тучами.
С Днем Рожденья!
С земным Днем Рождения.
Шлю тебе я
свои поздравления,
вспоминая счастливое
прошлое...
День декабрьский
украшен порошею.
В небе Ангелы песни
пропели,
крылья Ангелов
снегом летели
белым пухом
ласкали ладошку...
С Днем Рождения,
милый Антошка!
(Людмила Гапоник. К земному Дню Рождения сыночка)
***
Тебе сегодня 32 должно исполниться,
но жизнь земная отсчитала 23.
Воспоминания - счастливым прошлым полнятся,
а скорбь по прошлому сжигает изнутри.
Окно распахнуто. Летят снежинки с улицы
и, почему в квартире слезы, не поймут.
Торт на столе всей роскошью красуется,
но он не тронут - здесь кого-то ждут.
Я жду тебя - единственного, нежного,
и, почему-то, плачу всё сильней.
Ты, где-то там, среди простора снежного,
спешишь к душе тоскующей моей.
Нальем чаёк, до зореньки - разлучницы
с тобою будем петь и говорить,
заглянет в гости вечность к нам - попутчицей,
и чудеса свои начнёт творить.
Одарит нас весельем в День Рождения -
тебе сегодня 32, сынок.
И белых роз пушистое цветение
ковром роскошным стелется у ног.
И вечность осыпает праздник сказками,
и боль моя ослабла изнутри.
Тебе сегодня 32, мой ласковый,
но навсегда осталось 23...
Забытый торт всей роскошью красуется,
чаёк остыл, и слезы истекли.
Еще годок разлуки мне рисуется
там, где века меж нами пролегли.
Как пережить Земное День Рождение
сыночка? Не прижать его к груди?
И вновь: «Я жив! - несётся мне знамение,
И наша встреча, мама, впереди!»
(Людмила Гапоник. К земному Дню Рождения сыночка)
***
Она стояла у окна,
смотря на суету людскую,
всегда печальна и одна,
то тихо плача, то тоскуя.
И думая лишь об одном:
что средь земных путей-дорог
ей не найти заветный дом,
не прошептать: «Привет, сынок!»
Всё стало скучным и пустым:
холодный день, унылый вечер…
Вдруг возглас сына с высоты:
«Лишь опыт важен в жизни вечной!
Заполнит душу благодать,
когда сойдёшь с земного круга.
Не уставай терпеть и ждать!
Мы встретим в вечности друг друга!»
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
12. 12. 2021г Свеча в окне.
В твою память зажгу свечу,
постою у окна, помолчу,
вспомню всё, что связало нас
в этот зимний, далёкий час.
Ты родился тогда в рассвет,
нёс на Землю ты Божий Свет,
нам дарил его к декабрю…
Свет свечи я тебе дарю.
В нём - любовь моя и мечта,
и забота, и теплота,
память сердца и боль души,
и слеза роковой тиши.
В нём - твоя неземная даль,
и моя о тебе печаль,
и вселенский огонь сердец,
в нем - начало начал венец.
Я свечой пред окном махну,
ты увидишь меня одну
и поймёшь, что тобой живу
и во сне я, и наяву.
В наш декабрь свеча в окне
светит, милый сынок, вдвойне.
Мы закалку прошли огнём
и друг другу Свет отдаём.
Я зажгу у окна свечу,
перед ней скорбно помолчу,
хрупок тот огонёк на вид,
но как силой своей дивит!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Опущусь на эти плиты,
обниму тебя я снова,
в аромат Вселенной влито
твое памятное слово.
Вдруг прорвется сквозь страданья
небо, залитое светом,
и проявится посланье:
«Я люблю тебя рассветом!»
Вдруг игривый солнца лучик
ускользнет вслед за ладьями,
и прольется из-за тучек:
«Я люблю тебя дождями!»
Вдруг окутает, сыночек,
ветер мягким дуновеньем,
и прочтется между точек:
«Я люблю тебя мгновеньем!»
Вдруг зашепчет разнотравье,
счастье подарив большое,
и услышатся слова мне:
«Я люблю тебя душою!»
Опустилась на погосте,
обняла тебя навечно.
Это памятник? - Ах, бросьте!
Это мой сынок сердечный!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Пусть он запомнится таким:
здоровым, молодым, прекрасным,
с душою чистой, сердцем ясным!
Пусть он запомнится таким!
Запомнятся его глаза,
и эксклюзивная улыбка.
Пусть на Земле все этой зыбко
(как на Земле все этой зыбко),
но, «жизнь прекрасна!»-он сказал.
Да, боль его умела бить,
и это надо мной довлеет.
Но жил он так, как не умеют
здоровые земные жить.
Он и теперь жив во Вселенной!
Мечтает, любит и творит.
И мне из вечности горит
огонь любви его бессменный.
Пусть он запомнится таким,
улыбчивым и сильным малым.
Душа еще прекрасней стала.
Пусть он запомнится таким.
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Отрешилась от жизни этой,
открестилась, но точит рана.
Стал ты песней моей не спетой,
мой сыночек, ушедший рано.
Мое небо, моя зарница!-
Ты прими же мой вздох усталый.
Я летела к тебе бы птицей!
Только этого мало. Мало!
Мне б прижаться к плечу родному,
не потом, а сию минуту.
Оказаться, как раньше, дома
и не знать на погост маршруты.
И не ведать, что так бывает-
в миг становишься одинокой,
что любимые улетают
в край заветный в дали далекой.
Обитаю в холодных стенах,
по углам вековеют ветры.
Сколько миль до тебя по Вселенной?
Может, вечность, а может, метры?
Отошла ото всех сказаний,
все условия не принимала.
Я б ловила твой вздох, мой дальний.
Только этого мало. Мало!
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)
***
Я тебя не спасла - рухнул наш устоявшийся мир.
Рухнул он оттого, что не стало тебя одного.
Разорвала беда вдруг осенний, сентябрьский эфир,
мне осталось лишь «после», где холод и нет ничего.
Я брожу в этом «после». По следам твоих знаков, сынок.
Но мне мало! Всё мало! - Ведь больше тебя не обнять.
И стекает слеза по порогам томительных строк,
«больше нет сына рядом» - как мне это, люди, принять?
Пробегают года, а быть может, проходят без сил.
Время встало, как-будто, на том, на сентябрьском дне,
где тебе 23. Ты смеялся, шутил и любил…
А теперь я с тобою встречаюсь в коротеньком сне.
Разве можно вот так, пережить этот рухнувший мир?
И собрать из того, что душа отвергает навек?
Пережить не могу. Всё шепчу тебе, милый, в эфир:
«Я люблю тебя вечно, мой самый родной человек!»
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Я знаю все.
И, все-же, умираю.
Теряя силы,
верю в чудеса.
Я помню все.
И следом вспоминаю.
И памятью врываюсь в небеса.
Я вижу мир.
В котором нет тебя.
Ты жив в другом!
Но, он так эфемерен.
А рядом боль,
терзая и губя,
все шепчет мне,
что мой прогноз не верен.
Но ты живешь!
Сомнений больше нет!
И льешь любовь
в мою больную душу,
и даришь мне неугасимый свет,
и греешь сердце в ледяную стужу.
А ты живешь!
Я чувствую - живешь!
И смех твой,
и дыхание встречаю.
Как на земле - смеешься и поешь...
Но, только крылья носишь за плечами.
(Людмила Гапоник. Твоя, горячо любящая тебя, мама)
***
Тебя вспоминаю, небесный малыш,
так рада моментам короткого сна:
бежишь по дорожке, мой маленький стриж,
а рядом по лужам вприпрыжку весна.
И время смеется над вашей игрой,
и тоже стремится, как вы, ликовать,
но, годы уходят, сменяясь порой,
в которой над сыном склоняется мать.
А ветер ей шепчет, неся на крыле
единую истину вечности той,
что сын не лежит в этой вешней земле,
что он в занебесье, отныне, святой.
Он Там улыбается новой весне,
бывают моменты-коснется душой,
иль снова придет в неожиданном сне,
и тихо шепнет: «Мама, мне хорошо!»
А мама все помнит: и носик родной,
и глазки, сверкающие от счастья,
и... этот погост, что, до боли, земной,
и день, что разбил ее сердце на части.
Лишь только забыла, что есть позитив,
что можно вот так веселится и петь...
А ей бы к сыночку, все двери открыв,
толь в землю бы лечь, толь во Свет улететь.
(Людила Гапоник. Памяти сыночка всегда)