СКАЗКИ ПРИЗРАКОВ
О любви и смерти из Страны Туманов
сборник рассказов
из серии «Игра в Иную Реальность»
"РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО"
2. ДОМ У СТАНЦИИ
Эта невероятная история произошла со мной много лет назад поздней осенью, когда все листья уже опали, а снега всё ещё не было. Погода стояла мерзопакостная: ветер бил в лицо, серое хмурое небо не предвещало ничего хорошего.
В тот тёмный вечер я возвращалась со дня рождения знакомой, которая жила в военном городке недалеко от Москвы. Её муж проводил меня до автобуса.
На автобусе до станции — всего полчаса. Я смотрела в окно и вспоминала, как когда-то, лет десять назад, мы с ней, Женькой, ходили пешком от станции до её дома через зловещие леса, которые совсем не казались нам таковыми. И я подумала: если бы автобус сейчас сломался, я бы не отважилась прогуляться до станции пешком. Лёгкий холодок пробежал по спине, но я тут же успокоилась, укутавшись в тёплый шарф, от которого приятно пахло дорогими духами.
На станцию я прибыла ровно в 22:00. На платформе почти никого не наблюдалось — человек пять; видимо, поезд ушёл совсем недавно. По расписанию следующий должен проезжать в 22:30. Я терпеливо приготовилась ждать.
Мы жили здесь, в доме у станции, несколько лет. Я взглянула на дом и заметила едва различимый тусклый свет в окошке. Воспоминания перенесли меня в детство.
Хозяин дома, дед Василий, не вставал с кровати после паралича. Я приносила ему газеты и играла с ним в шахматы. Он был очень добрым. Когда по телевизору показывали мультфильмы, всегда звал меня, стуча костылём в стену, — как раз за той стеной, через коридор, разделяющий две половины дома, находилась моя комната.
Его жена, баба Клава, до выхода на пенсию работала на фабрике ткачихой. Она прекрасно готовила. Особенно мне нравились её пироги — начинки в них всегда было больше, чем теста. В хорошую погоду по выходным баба Клава устраивала для нас чаепития в беседке.
Здесь же жил и Андрей, их сын, — весёлый, жизнерадостный мужчина в самом расцвете лет и сил, и его жена Люба, и их новорожденная рыжеволосая дочка Надя. Все звали её Рыжиком. Я пела Надюшке песенки, качая её в колыбельке. Андрей любил заниматься хозяйством. Он построил большой сарай на задворках. Чего только там не было, но всё лежало в строго определённом порядке: винтик — к винтику, гвоздик — к гвоздику. Я удивлялась его аккуратности.
Да и вообще, мне нравилась эта семья, такая дружная и счастливая! Они относились к нам, как к своим родным, и позже, когда мы переехали на собственную дачу, я очень скучала по этому дому и его обитателям.
…Где-то в 23:10 проходящий по платформе прохожий вернул меня в реальность, сообщив, что все электрички в обе стороны отменили до утра. Я отказывалась в это верить! Вокруг не было ничего, кроме пары домов и зловещего леса! Мобильных телефонов тогда не существовало, и позвонить Женьке не представлялось возможным, а попасть в военный городок без пропуска нереально, да и последний автобус до военного городка отчалил от станции в 23:00. Внезапно мне в голову пришла, на первый взгляд, очевидная мысль: почему бы не зайти в «наш» дом? Я была уверена, что меня хорошо встретят и оставят переночевать.
Подходя ближе к дому, я стала замечать перемены: деревянный забор частично отсутствовал, старый огромный дуб кто-то спилил, дом осел, краска облезла. Раньше дом казался мне таким большим и величественным, а теперь походил, скорее, на заброшенный сарай. Я задрожала: то ли от холода, то ли от страха, а, может быть, от странного недоброго предчувствия, которое закралось мне в душу.
Калитка была распахнута настежь. Впрочем, это и не имело особого значения — теперь попасть на участок смог бы любой желающий через дыры в заборе. Я прошла по тропинке в сад. Почти все яблони спилены. Огород зарос бурьяном. Там, где раньше росла клубника, возвышалась огромная куча мусора. В покосившейся беседке что-то скрипнуло, и я увидела тощую чёрную кошку, бегущую мне навстречу. Похоже, это любимая кошка бабы Клавы — Алиска. Кошка потёрлась о мои ноги и жалобно мяукнула.
Я подошла к входной двери в хозяйскую половину дома и в раздумье остановилась у крыльца. Оно совсем развалилось. «Может, всё-таки вернуться?..» Но возвращаться мне было явно некуда. Я осторожно постучалась, и, не дождавшись ответа, дёрнула дверь на себя. Та оказалась незапертой, и я вошла в дом.
На терраске, чего и следовало ожидать, — никого. Я открыла дверь в коридор. Свет здесь не горел, но где-то вдали, на кухне, мерцал небольшой огонёк, скорее всего, от свечи.
Я осторожно ступала в темноте, пока не добралась до кухни. И тут я застыла от удивления: на полу валялись пустые бутылки из-под спиртного, почему-то сильно пахло пылью, было холодно и сыро, будто печь здесь не топили уже давно, да и вообще, складывалось такое впечатление, что в доме никто не живёт, и, если бы не горящая на подоконнике одинокая свеча…
В лесу завыла собака, и я вздрогнула, уже не понимая, что лучше: остаться здесь, в странном доме, или пойти пешком через зловещий лес в военный городок и умолять на КПП пустить меня переночевать в их будке, хоть как…
Мне захотелось поскорее исчезнуть отсюда, но внезапно кто-то окликнул меня:
— Ася!
Обернувшись, я увидела сгорбленную старуху, в которой с трудом узнала хозяйку дома, и, обрадовавшись живому человеку, воскликнула:
— Здравствуйте! Вы помните меня?!
Старуха улыбнулась и прошамкала:
— А я всегда говорила, что однажды ты вернёшься! Проходи, чего стоишь, садись! Разве что, угостить тебя нечем, — баба Клава указала мне на пыльный стул, а сама присела в кресло-качалку у печи. — Печку не топлю… Дрова вот закончились… Но я привыкшая! Да тут ведь только Алиска и осталась, и она скоро сдохнет… По ночам здесь собираются призраки, и мы разговариваем. И твои приходят тоже! Приходят…
Старуха как-то загадочно посмотрела на меня и причмокнула языком. Мурашки пробежались по моему телу: могла ли баба Клава знать, что из всех «моих», кто жил в этом доме, в живых осталась лишь я? Хотя, вполне возможно, ей Женька рассказывала…
— Даже вот на днях, — продолжала старуха, — играли в шашки и тебя вспоминали. Жаловались они, что ты нас забыла совсем, а я говорю: «Она вернётся. Обязательно!» Не зря же я оставила ту половину дома нетронутой. Всё на своих местах, как было… А в шашки дед твой выиграл!
Я молчала, чувствуя себя не в своей тарелке, — слишком резкие перемены, но я всё равно была рада, что в этом доме нашёлся хоть кто-то живой, помимо меня и Алиски. Конечно, баба Клава выглядела, прямо сказать, не очень — худой и бледной, кожа да кости, невольно напоминая мне персонажей из фильмов про ведьм и вампиров. Но ведь главное — не то, как она выглядит, а то, что она жива и меня помнит!
— Ты знаешь про нас-то, Ася? Когда вы уехали, дед мой помер. А потом… потом Андрей с Надюшкой на машине попали в аварию. Он-то — здоровый мужик, выжил. А Рыжик наш Богу сразу и преставилась! Как не стало нашей ягодки, так и несчастья на нас обрушились! Сначала Андрей работу потерял и устроиться больше не мог. Времена-то какие настали! Раньше — как пришёл работать, так и пашешь до пенсии. А нынче… Где ж это нервов-то напастись человеку, чтобы по работам скакать и до старости дожить, а?.. У Любы закрыли работу совсем. Только на моей пенсии и жили. Люба Андрея винила всё, и он пить начал. Она-то уехала в город к своим, а сынок мой совсем после этого, совсем… Дружки его по пьяни и удушили! Они-то говорят, что он сам. Но я-то, мать, знаю: не мог он сам так, не мог!
Баба Клава медленно покачивалась в кресле-качалке, а я слушала и не могла поверить её словам. Помню, Женька говорила, что умер старик-хозяин. Остальное я слышала сейчас впервые.
— По вечерам Рыжик приходит сюда, и я ей сказки рассказываю. Она вырасти хочет, а всё такая же маленькая, кудрявая… Дед мой с твоим дедом о яблонях беседуют. Видела, что тут с нашим садом-то приключилось?.. Андрей молчит, как партизан. Пять лет молчит, о как! Спрашиваю его: «Кто ж тебя так, Андрюшка?» А он придёт, посидит молча и уходит, разве что с Рыжиком поиграет чуть-чуть. Но тоже — молча… Бабушка твоя нечасто является, но у неё там свои хлопоты. Тётя твоя раза два была. Родители недавно заходили в ту половину дома, ужинали при свечах… А так… В карты иногда играем, иногда в шашки, реже — в шахматы… Вспоминаем, кто о чём. Ты их тоже сегодня увидишь. Вот они тебе-то обрадуются!
Я не могла вымолвить ни слова, бросила взгляд сначала на свечу — та догорала, потом — на часы на стене, которые показывали… 5:30?!
— Остановились давно, Асечка, — баба Клава заметила мой взгляд. — Сейчас полночь, проверь на своих…
Я посмотрела на наручные — полночь, верно! Но как…?
— В старости чувствуешь время и без часов! Ну что, пойдёшь к себе? Тебе ведь переночевать надо. Поездов-то до утра не будет…
А ведь я не говорила, почему пришла!
Но баба Клава добавила:
— Ходила на станцию вечером. Должны были объявления расклеить. Да, видать, бумаги пожалели! Ключи от вашей половины дома — в буфете, в верхнем ящичке слева. Ступай, а я тут ещё посижу. Если хочешь, забери себе эти ключи насовсем. Для тебя берегла, для кого ж ещё?.. Всегда знала, что ты вернёшься!
Я подошла к буфету, открыла левый верхний ящичек и действительно обнаружила в нём наши ключи.
— Спасибо! — произнесла я, обрадовавшись, что уже могу идти.
— Спокойной ночи, Ася. Приятных снов!
Я открыла дверь ключом и зашла на терраску. Автоматически дотронулась рукой до выключателя света, пощёлкала им — тщетно, электричества не было. Тогда я на ощупь достала одну из свечей, которые мы всегда держали про запас в тумбочке при входе слева, а из кармана — зажигалку.
Проводя зажжённой свечой вдоль стен, я освещала каждый предмет, каждый уголок, и, действительно: всё здесь осталось таким, как прежде, ни одна вещь не тронута со своего места, лишь пыль да паутина напоминали о том, что прошло уже много лет и ничего не вернуть назад.
Я зашла в свою комнату, поставила свечу на подоконник и присела на кровать рядом с большим плюшевым медведем. На тумбочке, у старинного зеркала в деревянной раме, лежала фотография, на которой мы пьём чай в беседке в саду, все вместе: мои родители, тётя с двумя дочерями, дедушка с бабушкой, баба Клава с Андреем, Любой и Рыжиком. И мне захотелось вернуться в «тогда», когда ещё ничто не предвещало разлуки и все были счастливы…
Я потушила свечу. Не снимая шубы, забралась под одеяло и по привычке укрылась сверху ещё и старым вязаным пледом.
Мне снилось лето. Светило солнце. Мы сидели в беседке и о чём-то весело разговаривали. Баба Клава напекла пирогов. Андрей разливал чай. Приехала в гости тётя. Дед улыбался. Бабушка принесла варенье. Мама нас всех фотографировала. Потом пришёл старик-хозяин. Сначала я не узнала его, ведь дед Василий выглядел абсолютно здоровым и значительно моложе своих лет! Он протянул мне букет полевых цветов. Рыжик качалась на качелях. В какой-то момент присутствующие собрались играть в карты, а я поняла, что мне пора уходить. Они помахали мне руками, а Рыжик подбежала и тихо шепнула: «Ты обязательно будешь счастливой!»
Я проснулась рано утром и сладко потянулась. Наверное, этот сон был одним из самых приятных в моей жизни, и мысленно я поблагодарила судьбу за вчерашнюю отмену электричек, — часто ли мы возвращаемся в своё беззаботное детство?..
На улице шёл первый снег… Я решила забрать с собой ту фотографию, которая лежала на тумбочке у старинного зеркала, но потом передумала и вернула её обратно. Мишка печально смотрел мне вслед. Я помахала ему рукой, а прощаться с бабой Клавой не стала — возможно, она ещё спит, зачем будить?
Поднявшись на платформу, я подумала: «Надо будет как-нибудь вернуться, с подарками для бабы Клавы. Тем более, у меня теперь снова есть ключи!»
Я попыталась нащупать их в кармане, но внезапно осознала, что забыла их на тумбочке у зеркала и автоматически защёлкнула дверной замок!
Подъехала электричка, и я зашла в вагон. Меня окружали люди. Живые люди. Они разговаривали, улыбались и даже шутили…
…Открывая дверь в квартиру, я услышала телефонный звонок. Не снимая сапог, я подбежала и взяла трубку. Это была Женька.
— Как добралась до дома? Говорят, вчера после десяти отменили все электрички. Ты успела на последний поезд?
— Нет…
— А где же ты тогда ночевала?
— В нашем доме у станции.
Женька внезапно замолчала, а потом загадочным голосом спросила:
— Ну и… как?
— Классно! Только почему ты ничего не говорила мне? Ни про Любу, ни про то, что Надя погибла в аварии, а Андрея убили?
— Ты же никогда не спрашивала и не интересовалась. А кто тебе о них рассказал?
— Баба Клава, кто ж ещё… Мы с ней вчера сидели на кухне до полночи. А потом она дала мне ключи от нашей половины, и я пошла к себе…
Женя тяжело вздохнула:
— Ась, ты вроде ничего вчера не пила…
— А к чему ты это сейчас…?
— Тот дом идёт под снос… В нём уже давно никто не живёт…
Я замерла… и еле-еле выдавила из себя:
— А как же… баба Клава?
— Она умерла… через год после Андрея… Её могила находится рядом с могилой моего деда…
09 ноября 1994