Кинув сахара в чай, произнёс ты легко и просто:
«Выйдет мать в магазин – я послушаю лакримозу».
Замотав поясницу от холода козьей шалью,
Удивилась: «А, собственно, мать чем тебе мешает?»
Позвенел медяками, как бубном, внутри карманов,
Отозвался: «Нельзя, видит бог… напугаю маму –
Вдруг решит, что прощаюсь, поэтому выбран Моцарт».
Ты пластинку берёг, ставил редко, боясь покоцать.
На пару' кучевых варят звёзд рассыпное просо,
А добавки той каши небесной никто не просит:
Не стремятся живые приблизиться к лунной фаре,
Но горшочек без просьбы дымится и варит, варит.
Стол клеймён следом кружки с твоим недопитым чаем.
В церкви мышь не проскочит. По очереди прощались.
Не умея молиться, ревела светло и чисто
Пара сотен тебя провожающих атеистов.
Раз в году я решаю: отцу никогда не поздно
Дать послушать на флешке любимую лакримозу.
Где-то там, где вы с мамой лежите в кашлатой хмаре,
Заливается скрипка, небесный горшочек варит.