«Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг».
(Егор Летов, 1988)
«Пусть услышат моё молчание».
(«Пробуждение жизни», Waking Life, 2001)
«Это так просто: я хочу быть,
всего лишь».
(Илья Кормильцев, не позднее 1986)
мешая в неизбывности уму,
неясные слова звучат во мне;
я меньше стал писать лишь потому,
что чаще взор мой устремлён вовне;
качает внешнее под брызги за бортом;
спасенья ради не затянешь ты ремень;
волнует то, что чуть оставишь на потом,
снесёт волной глубинных перемен;
я видел вниз катящихся людей,
и тех, кто не робеет пред горой;
меняюсь я, изменчив мир идей,
и может быть во мне живёт герой?
в воображении творец и демиург:
был лист сухим, – вот слов пролит ушат; —
натуралист, философ и хирург,
жаль, содержимое опустошат;
увы, поэта здесь осталось мало,
но цель звездой маячит в небосклоне;
хочу, чтобы меня не поломало,
как сотни кораблей в забвенной зоне;
поэт ни жив, ни мёртв, – он часто крепко спит,
поэта метко будит пустота;
я не хочу проторенных орбит,
и хаоса пленяет красота;
мир в отражении ума, как провидение –
мистичен, изощрён и поэтичен;
по отношению к произведению
в моменте всё становится вторичным;
пусть повторяется сердечный стук,
обозначающий существование;
завидев бездну, отпустив испуг,
отбросив страхи разочарования,
вниз брошусь с головой, пусть хватит мочи, —
долой пророков, – сам всё напророчу;
поэт не мёртв, – он очень крепко спит,
поэта разбудила пустота,
фарватер позабыт, весь мир открыт,
но, кажется, вода не так чиста;
качает мой корабль в пустоте,
он волны слов на глади оставляет;
миг неизбывен; все слова не те;
и ум себя в себе осуществляет;
мне хочется спросить себя в скитаниях,
чтоб никогда себе не изменять,
поток заманчивый чьего сознания
я предпочёл бы в это время дня?